Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:
— Но ведь награда уже пришла ко мне сама, — притворно удивился громадный мужчина. — К чему мне куда-то ехать? Ну да ладно. Раз ты не хочешь отдавать мне половину везомого в телеге, я соглашусь на малую его часть. За проход по моим землям, — он широким жестом обвел окружающие скалы, — я попрошу всего-то лишь одну безделицу. Голову Цяо Фэна, — издевательски скалясь, он поднялся на ноги, вмиг став вдвое огромнее.
— Тогда, у меня для тебя есть только два слова, — с каменным лицом произнес Бай Шицзин, и, повернувшись к своим спутникам, вскричал:
— К оружию!
Нищие дружно схватились за посохи, дубинки, и тесаки, повинуясь команде старшего. Сам старейшина рванул верную булаву из держателя, и пришпорил коня, норовя стоптать их нахального противника.
— Берегитесь нападения
Тот и не шелохнулся, лишь в самый последний момент шагнув в сторону. Ловкий удар булавой, нанесенный старейшиной нищих с седла, бронированный гигант небрежно принял на сталь перчатки доспеха. Пока Бай Шицзин, проскакавший мимо, торопливо разворачивал коня, кидань без спешки надел шлем, и вынул из поясного кольца тяжёлую булаву-метеор. Небрежно удерживая свое оружие на отлете, он принялся ждать противника.
Внезапно, многочисленные валуны, лежащие у скальных стен, словно взорвались изнутри, оказавшись воинами, что до поры прикрывались серой тканью. Телега и ее охранники вмиг оказались окружены плотным кольцом мечей, хищно уставивших на нищих стальные острия.
— Что, попрошайки, не ждали? — со смехом вскричал один из засадников, крепкий лысый мужчина. — Чжо Буфань здесь! Вперёд, секта И-цзы-хуэй! Покажем этим оборванцам нашу силу!
Прятавшиеся в засаде мечники дружно бросились вперед, воздев оружие. Нищие оказались спешены едва ли не сразу: слишком близко оказались враги, и слишком слаженным был их натиск со всех сторон. Лошади нищих отнюдь не были боевыми конями, приученными к сражениям, и могли лишь терпеть тяжелые раны от широких мечей врагов, и умирать. Один из коней, получив могучий удар в грудь, взвился на дыбы, выбросил своего всадника из седла, и поскакал прочь, попутно сбив с ног нескольких мечников.
Чжо Буфань был в первых рядах, бешено размахивая мечом. Его клинок уже неоднократно испил крови, сразив двух лошадей, и тяжело ранив одного из нищих. Те защищали своего главу до последнего, отбиваясь с яростью обреченных, но враг превосходил их в числе, оружии, и расположении. Казалось, младшие секты И-цзы-хуэй вот-вот сомнут воинов Клана Нищих, изрубив их в куски одного за другим, как к окруженным пришла неожиданная помощь. Бай Шицзин не стал вновь бросаться на своего огромного противника, очертя голову. Вместо этого, он, подгоняя коня ударами пяток, объехал киданьского тяжеловеса по широкой дуге, и с разгону вломился в ряды мечников. Его конь сшиб грудью и стоптал копытами двоих; двоих же сразил и сам старейшина, свесившись с седла, и щедро раздавая размашистые удары булавой. Пройдя сквозь строй врага и смешав его, блюститель порядка Клана Нищих собирался было развернуться, и повторить свой успешный наскок, но в дело вмешался забытый им бронированный кидань.
Топот стальных сапог загрохотал по каменистой почве ущелья — тяжеловесный гигант спешил принять участие в битве. Чжо Буфань поспешно заорал на своих младших, призывая их расступиться — то ли он не хотел мешать своему могучему соратнику, то ли, что вероятнее, побаивался, как бы громадный воин в своем броске не стоптал и чужих, и своих.
Огромный кидань вырвался навстречу Бай Шицзину, и, вскинув тяжелую булаву, ударил. Квадратный боек оружия с гудением прорезал воздух, и лошадиная голова, оказавшаяся на его пути, брызнула осколками черепа, каплями крови, и ошметками мозга. Конь Бай Шицзина тяжело рухнул наземь, сотрясаясь в агонии, а сам старейшина едва успел высвободить ноги из стремян, и соскочить с седла, спасаясь от переломов. Прокатившись по земле, Бай Шицзин ловко вскочил на ноги, и бесстрашно встретил натиск могучего киданя. Тот ярился свирепым медведем, обрушивая на врага могучие удары, способные, казалось, сокрушить окружающие скалы. Старейшина нищих вился вокруг своего противника ловкой лаской, и его необычное оружие било и кололо, стремясь найти уязвимое место в тяжелой броне. Видя успешное сопротивление своего старшего, нищие приободрились. Их строй чуть раздался — те из них, что были вооружены шестами и посохами, нажали на врага, оттесняя его более длинным оружием. Другие воины клана, пользуясь защитой собратьев, из-за их спин набрасывались на противников, связывая их оружие,
А Чжу, наблюдавшая за сражением сквозь прореху в пологе, зло сжала губы. Убийцы пришли за головой ее любимого в поразительно удачное для них время, и застигли путников в наиудобнейшем для засады месте. Пусть неопытному воину могло показаться, что нищие способны отбиться от врага, девушка видела, как все медленнее движется Бай Шицзин, избравший для себя очень утомительный стиль боя, и так и не сумевший уязвить своего бронированного противника. От нее также не укрылось, как все увереннее работают клинками мечники секты И-цзы-хуэй, тесня немногочисленных и усталых нищих. А Чжу не позволила страху стиснуть ее сердце липкой хваткой отчаяния. Даже в этом положении, кажущемся безвыходным, присутствовала нераскрытая возможность — сама девушка еще не вступила в бой. Она решительно отвернулась от картины сражения, и подошла к лежащему мужу. Настало время вновь применить ее лучшее оружие, которое А Чжу, разумеется, захватила с собой.
Грозно взревев, огромный кидань вновь воздел булаву к небу, угрожая своему противнику очередным всесокрушающим ударом сверху. Бай Шицзин, тяжело дыша, быстрым движением утер пот со лба, и метнулся навстречу оружной руке врага, намереваясь проскользнуть мимо удара, и попутно уколоть противника в подмышку. Старейшина совсем не ожидал, что киданьский воин прервет его бросок точным пинком, рискуя потерять равновесие. Измотанный бессонной ночью и тяжелым боем, Бай Шицзин не успел ни уклониться, ни защититься; тяжелый бронированный сапог врезался ему в грудь, бросив мужчину на землю под хруст сломанных ребер. Хватая воздух окровавленными губами, старейшина попытался в последнем усилии дотянуться до врага наконечником булавы, целя под латную юбку, но кидань легким, небрежным пинком отбросил в сторону оружие Бай Шицзина. Булава-метеор вновь взметнулась ввысь, и тяжело опустилась. Голова незадачливого блюстителя законов вмялась внутрь под ударом квадратного бойка, расплескавшим кровь и мозги старейшины по земле и скальным стенам.
Мечники Чжо Буфаня встретили успех своего соратника радостными криками, и с удвоенным пылом насели на нищих. Те сопротивлялись из последних сил, но подоспевший броненосный кидань закончил бой в несколько быстрых мгновений: как следует разогнавшись, он вломился в строй противника, не обращая внимания на удары палок и шестов, и, одного за другим, сокрушил с десяток воинов Клана Нищих, тратя на каждого по удару. Младшие секты И-цзы-хуэй и их мечи довершили дело.
Ляоский гигант безразлично отстранил Чжо Буфаня, вопящего нечто радостное и лезущего обниматься, и взобрался на повозку, едва не заставив хлипкое деревянное сооружение развалиться. Отбросив в сторону прикрывающий вход полог, он протиснулся внутрь, приблизившись к неподвижно лежащей на одной из скамеек фигуре. Стальная перчатка ухватила скрывающее человека одеяло, и рванула его в сторону. Другая рука гиганта метнулась к горлу лежащего, но только для того, чтобы разочарованно остановиться.
— Золотая цикада сбрасывает чешую, — обозленно прорычал кидань. — Проклятые нищие перехитрили меня. Пока я возился с этой обманкой, истинный отряд Цяо Фэна уже ушел далеко. Еще и труп мне подбросили, — он зло сплюнул прямо на лицо незнакомой старухи, бледной, морщинистой, и совершенно неподвижной.
Ожесточенно выругавшись на чужеземном языке, огромный кидань кое-как вылез из повозки, и громогласно вскричал:
— Прекратите копаться в мусоре, недоумки! С этих оборванцев вы разве что вшей да грязь возьмете! За мной! Нужно нагнать настоящий отряд, везущий Цяо Фэна!
Когда топот врагов затих вдали, стоящий в углу повозки короб — обычный деревянный ларь, из тех, что нередко вмещали скромные пожитки путешественников, — зашевелился. Его крышка сама собой открылась, и наружу выбралась А Чжу. Девушка, вынужденная согнуться за малым не вдвое, чтобы влезть в тесный ящик, болезненно кривилась, и растирала затекшие конечности. Приведя себя в порядок, она подошла к лежащей на скамье старухе, и бережно отерла ее лицо. Затем, взявшись за седые волосы у виска женщины, она осторожно потянула, снимая маску с лица Цяо Фэна.