Восемь розовых слонов
Шрифт:
– Рядовой набор, – тягостно гнул Краузе, – Кому-то эта публика покажется странной, для меня – рутина. Первая – субтильная, стеснительная девушка Рита двадцати восьми лет. Вегетарианка – не питается, видите ли, мясом трупа. Есть диплом, но предпочитает не работать. Полгода назад вышла замуж. Муж ее и привел. Страстно любят друг друга, но у девушки комплексы в постели. Стесняется своего обнаженного тела, зажата, не выносит любви при свете, и тому подобное. Это лечится, лишь бы не переусердствовать. Наивна, проста, не понимает, как можно говорить все, что приходит в голову, и не быть за это наказанной… Вот интересный типаж, – Краузе послюнявил палец и перевернул листок, – Женщине сорок лет, грубовата, вульгарна, крепко сбита, проблемы с юмором. Активная лесбиянка с экзотической фамилией Моретти. Мужчин не воспринимает категорически. Считает, что это нормально. Страдает
– Лесбийская нимфомания? – удивился я, – Мужика ей надо – жесткого, брутального, ненасытного.
– Такого как вы, понимаю, – ухмыльнулся Краузе, – Того, кто пользуется успехом у московских лесбиянок. Каждые три месяца дама меняет партнерш, и такое положение дел гражданку категорически не устраивает. Ей хочется семьи, тепла и уюта, а не рыскать по городу и Интернету в поисках подходящей кандидатуры. Только не смейтесь, когда узнаете, где она работает.
– Весь внимание, – обрадовался я.
– Директор дворца бракосочетаний на северо-востоке Москвы… – он сделал предостерегающий жест, когда я, закрыв глаза от удовольствия, стал сползать с кресла, – Насмотрелась она там. Представляю, с какой радостью она ежедневно ходит на работу… – доктор Краузе чуть не поперхнулся скотчем, вновь зашуршал своими бумагами.
– Работать с людьми нетрадиционной ориентации – видимо, сущий бальзам, – заметил я.
– Кстати, по упомянутой ориентации. Некто Арнгольт. Видный импозантный мужчина. Ведущий инженер в строительной фирме. Жена, две дочери. Никогда не испытывал затруднений с сексуальной идентификацией. И вдруг в конце четвертого десятка сознание перестроилось. Вызывающе так, с хрустом. Влюбился, как мальчишка, в бармена одного питейного заведения, куда частенько забегал после работы. Бармен ответил взаимностью, и теперь господина Арнгольта терзает его пошатнувшаяся психика. Скрывать свои чувства становится труднее. Больше всего на свете он боится, что люди подумают. А если узнает жена, то будет полная катастрофа. Я взял его из жалости, провел первичное отреагирование с целью снятия тревожности и напряжения и сейчас решаю вопрос, как вернуть господина в нормальную жизнь, и стоит ли это делать. Ведь главное что? – чтобы человек был счастлив.
– Расскажите об этом кому угодно, только не мне, – фыркнул я, – воинствующему натуралу.
– Но с данным пациентом все закономерно. Гомосексуализм – не врожденный недуг. Всё приобретается. Все мы родом из детства: доминирующая причина – сильный страх по отношению к родителю противоположного пола. У пациента был безвольный отец и очень строгая мать, не балующая ребенка теплом и лаской. Именно она била Арнгольта ремнем, зажимала, мешала развиваться. В итоге глубоко в бессознательной зоне укоренился страх к женскому полу. Да, он спал с женщинами, женился, завел детей, но внутренний конфликт присутствовал, рос, ширился, и вот в один прекрасный день… Ладно, – отмахнулся Краузе, – Перед кем я распинаюсь? Далее следует некто Баев, владелец похоронного бюро «Танатос». Странное название… Танатос, антипод Эроса, инстинктивное стремление к смерти. Включает в себя инстинкт самосохранения и желание умертвить кого-то другого. Завидного интеллекта господин не проявляет. Тучный, мрачный – делает вид, что взвалил на себя всю скорбь понесшего утрату человечества. У господина невроз на профессиональной почве – и ничего удивительного. Застал жену – когда в компании молоденького шофера она монтировала мужу ветвистые рога. Выгнал негодяйку из дома, пережил небольшую депрессию…
– Если кто-то из упомянутых – наш аноним, – перебил я, – то жизнь – театр абсурда.
– Жизнь – театр абсурда, – кивнул Краузе, – Но мы еще не закончили. Парочку клиентов из второй четверки я бы выделил. В частности, господина Корнилова. В бытность боевой офицер, шесть медалей от щедрот государства, выполнение задание в горячих точках. Последнее место службы – Абхазия, где под ногами взорвалась граната. Контузия, ранение, психоз, невроз, депрессия… Вы знаете, как заканчивают преданные Родине и преданные ею офицеры. Простите за каламбур. Одно утешает – терпимая пенсия. Ушла жена, потянуло к бутылочке, но как-то справился. Работает охранником, морально пуст. Участливые люди посоветовали подлечиться у психоаналитика. Господин Корнилов проходит по льготному тарифу. Странная манера у человека, – Краузе усмехнулся, – Временами ведет себя, как на допросе. «Еще вопросы есть?» «Почему я должен об этом говорить?» Надменен, высокомерен, считает меня равнодушным, никчемным типом, дремлющим на сеансах, да еще и берущим за это втридорога. Но что интересно, не пропустил ни
– Тот самый? – удивился я.
– Если вы про писателя, то да. Печатают Рахметова охотно и много, хотя строчит он какую-то мистическую муть.
– Почему сразу муть? – вступился я за неплохого автора, – Рахметов хорошо пишет. Возможно, темы, за которые он берется, слегка надуманы, но стиль и манера изложения дадут фору многим графоманам. Зачем вы его лечите, Александр Петрович? Страдания являются движущей силой творений. Пусть мучается.
– Да уж, лучше бы мучился… Заявился весь в улыбках, оплатил десяток сессий и поведал, что получил заказ написать остросюжетный мистический роман с главным героем-психоаналитиком. А он в этой теме не силен и хотел бы набраться знаний. Вот же беда… только романов о психоаналитиков нам не хватало – созданных неизвестно кем. Представляю, что он напишет – придется с позором бежать из профессии.
– Но вы согласились.
– У меня тоже есть чувство юмора, – доктор приосанился, – По ходу «ликбеза» я обнаружил в психике писателя страх неизлечимой болезни, парочку сексуальных комплексов и гноящуюся травму, связанную с падением в детстве с большой высоты. Идеальный объект для анализа.
– Остались двое, – напомнил я.
– И обе женщины. Благообразная старушка Римма Марковна. Манерная дама с замашками мисс Марпл. Ей немного за шестьдесят, прилично сохранилась, фигура на месте, со спины не скажешь, что старушка. Мужа нет, ярая дачница. Приличный интеллект, прожорливое любопытство, интерес к детективной продукции, ироничное отношение к собственному возрасту – достаточно занятный типаж. Беседовать с Риммой Марковной сплошное удовольствие. Часто путаю, кто кого анализирует. Забавно, когда она изобличает у своего врача комплексы, которых у него нет.
«Есть, батенька», – злорадно подумал я.
– Даме предписано сдать психоанализы?
– Дама заказывает музыку. Ей не с кем вести интеллектуальные беседы. Уходит довольная, в отличном здравии, убежденная, что ее травмирующие комплексы благополучно врачуются. Не сказать, что у нее совсем нет комплексов… И последняя в списке, – доктор Краузе тщательно откашлялся, предваряя «оглашение», – Оксана Чернорецкая, 29 лет. Привлекательная меланхоличка с «пепельной» стрижкой. Одинокая тихоня, проживает со строгой мамой. Вы бы видели эту маму – не грудь, а молокозавод, а характер… Оксану вы видели. Не обливайтесь слюнками, Дмитрий Сергеевич, номер с Оксаной не пройдет. В прошлой жизни она трудилась психологом в центре дошкольного образования. Потом с ней что-то случилось… в общем, женщина заболела. Психически. Галлюцинации – слуховые и зрительные – начались после занятий йогой и медитацией. С девушкой заговорил пылесос. Выпадала из реальности, не понимала, что происходит, заговаривалась, путалась в хронологии событий своей жизни. Внезапно приходила в себя, изумленно озиралась на окружающих ее людей. Со временем скоротечные расстройства участились, однажды чуть не попала под автобус. Женщину поместили в психиатрическую клинику, где она и провела полгода своей молодой жизни. Диагноз – психотическое расстройство, включающее клиническую и меланхолическую депрессии. Подлатали на живую нитку, боролись с симптомами, а не с причиной. Да и обстановка в наших психбольницах – сами понимаете. С работы ушла. Живет под надзором матери. Эта опека выглядит странно. Оксана производит впечатление нормального человека, хотя и с признаками психомоторной заторможенности. Иногда начинает куда-то проваливаться. Бредовых идей не высказывает, но есть галлюцинации. Это выглядит завораживающе, уверяю вас.
– Вы собираетесь излечить ее от сумасшествия? Простите, я, наверное, не так выразился…
– Вы выразились ужасно. Женщина не сумасшедшая. С ней можно и нужно работать. Как сказал отец-создатель, видимая причина психического заболевания не есть истинная причина. Это лишь вершина айсберга, чье основание уходит в неведомую глубину. Будем искать. Пока мы занимаемся сбором динамического аналитического материала: факты жизни, оценки, сновидения, фантазии, анализ ее представления о собственной болезни.
– Отличная компания подобралась, – похвалил я, – Сущая поэзия: «Приходите на прием – и посмертно, и живьем, и в бесформенной фуражке, и в смирительной рубашке». Весь набор жизненных благ: загс, похоронное бюро, комната с белым потолком и даже свой «Достоевский». Разве не символично?
– Скорее, симптоматично, – проворчал Краузе.
– И каковы итоги, Александр Петрович? Проникли в преисподнюю психики своих клиентов? Кого из теплой компании подозреваете в приверженности эпистолярному жанру?