Восемь розовых слонов
Шрифт:
– В толпе укололи, – догадался я, – Куда уж проще в этой давке. Мог даже не почувствовать.
– Он и не почувствовал. В больнице пришел в себя, выразил недоумение по поводу случившегося. Сначала ощутил зуд под кожей в районе плеча, онемели язык, губы, давило в груди, тошнило, кружилась голова. Людмила Борисовна пятнадцать минут назад позвонила мне из больницы… Я знал ее, лечил от невроза несколько лет назад. Когда с ее мужем стало происходить неладное, она – не зная о его тяге к симпатичному бармену – посоветовала Арнгольту обратиться ко мне. Женщина волновалась, сообщила, что Игорю Николаевичу ставят капельницу, колют какие-то лекарства. Я уверил ее, что все будет нормально. А после того, как вызвал
– Укол смертельного вещества, – пробормотал я, – Паршивая штука и надежное средство в толпе. Надеюсь, вы в курсе, что один из психоаналитиков, преставившихся неделю назад, пал жертвой подкожной инъекции яда. Во всяком случае, это одна из ведущих версий.
Доктор Краузе об этом не знал. Телефон соскользнул на ковер, он даже не заметил.
– Сообщим Кобзарю?
– Не нужно…
– Странный вы, – пожал я плечами, – Ну, конечно, мы же не ищем легких путей. Минуточку! – осенило меня, – Я догадался! Визит господ из организации, название которой не называем! Угадал, Александр Петрович? Вы старательно замалчиваете эту тему. Не хотите подключать полицию. Что вам сказали господа? Что бы ни случилось, делать вид, будто ничего не происходит? Значит, изначально предполагалось нечто подобное?
– Отстаньте от меня с вашими инсинуациями, – Краузе задрожал от бешенства, – Не знаете – так нечего строить из себя шибко умного!
– Да я вообще наемный работник! – вскричал я, – Куда пойти, чего изволите. Собственное мнение иметь не положено, а вид иметь придурковатый и подобострастный. Мозговой центр – это вы. Разрешите заткнуться, Александр Петрович? Будут поручения?
– Ступайте вон! – завопил Краузе.
Я разозлился не на шутку. Просто кипел от гнева, обиды и непонимания. Доктор Краузе в своем стремлении ничего не делать готов был горы свернуть! Не скажу, что я не побаивался наших доблестных специальных служб, но через эту «фобию» перешагнул. Я позвонил майору Кобзарю – поскольку лично МНЕ не поступало пожеланий воздержаться от общения с полицией.
– И снова вы, – погрустнел Кобзарь, – Когда это кончится? Нашему управлению каждый день приходится раскрывать десятки преступлений…
Я деликатно промолчал. Лучше не знать, из чего делают колбасу и как раскрывают преступления.
– Что вам, Дмитрий Сергеевич? Вы просили – я сбросил информацию.
Я поведал в сгущенных красках, что наш дражайший психоаналитик в беде, нужно срочно принимать меры. Дополнительные восемь убийств (включая убийство Краузе) вряд ли украсят отчетность управления. Просматриваются два варианта. Первый – отселить доктора куда-нибудь в медвежий угол, и пусть голова болит у деревенских участковых. Второй – немедленно впрячься в дело, бросив вызов труженикам плаща и кинжала.
– Звучит как тост, – проворчал впечатленный Кобзарь, – А теперь давайте заново и без патетики.
Он слушал, недоверчиво урча.
– И что вы предлагаете?
– Без помощи зала не обойтись, Павел Викторович. Мы знаем, что будет много криков, и остаткам самолюбия доктора Краузе будет нанесен сокрушительный удар. Вы же понимаете, что мы защищаем не только доктора Краузе, но и его пациентов, большинство из которых мирные граждане, по наивности пожелавшие излечить свои неврозы. Явку фигурантов обещаю взять на себя. Вечер пятницы – прекрасное время посидеть в приятной компании…
Я чувствовал себя не очень комфортно в роли предводителя заговорщиков. В восемь вечера, убедившись, что доктор Краузе находится в доме и никуда
– Не надо, дядя Паша, спасибо, сама добегу, здесь недалеко, – прозвучал мелодичный женский голосок.
И из машины вышла она…
Если быть объективным, из машины вышли трое. Одним из них был майор Кобзарь в мятом штатском, с ним еще кто-то, но на них я практически не смотрел. Застучало сердце, пересохло в горле, и кровь стремительно понеслась по сосудам. Девушка в короткой курточке помахала рукой и отправилась в сторону Пречистенки. Каштановые волосы подрагивали в такт шагам, она не шла, она плыла – большеглазая, с вздернутым носиком, желанная донельзя! От нее невозможно было оторвать глаза! Я не понял, что произошло. Со мной никогда такого не происходило! Я стоял с открытым ртом, выронив сигарету, и смотрел вслед ускользающей красоте. Она прошла шагов пятнадцать и оглянулась. Чудесная улыбка осветила миловидное личико. Взгляд скользнул и по мне – неприметному элементу пейзажа. Сердце забилось, как полковой барабан. Я не чувствовал своего лица и буквально разрывался. Догнать, познакомиться, договориться о встрече?
Излишне говорить, что я не слышал, как подкрались двое.
– Куда вы смотрите, Дмитрий Сергеевич? – проворчал Кобзарь, и я вернулся в этот мир. Он разглядывал меня очень подозрительно.
– Простите, Павел Викторович, задумался… – я протянул руку, мы обменялись рукопожатием, – Опаздываете.
– Не смертельно, пришлось подбросить кое-кого, – он взглянул на часы, – Фигуранты еще не прибыли?
– Нет.
– Как наш мегамозг? – он ухмыльнулся.
– Мегамозг в печали.
– Познакомьтесь, Вебер Олег Владимирович, Следственное управление Следственного комитета, юрист первого класса, капитан юстиции, – представил Кобзарь сопровождающего – подтянутого парня со смешливыми глазами лет тридцати пяти. Тот помалкивал, терпеливо дожидался, пока его представят. У парня было простоватое беззлобное лицо.
– Комитет? – я машинально протянул ладонь. Рукопожатие у нового персонажа было твердым.
– Не обращайте на меня внимания, – улыбнулся Вебер, – Я сам не рад, что здесь нахожусь, но, видимо, придется войти в курс дела.
– Какого дела? – я, кажется, что-то пропустил.
– Перестаньте, Дмитрий Сергеевич, – поморщился Кобзарь, – Кто тут громче всех разорялся, что дело серьезное? Считайте, убедили. Я сообщил о разговоре непосредственному начальству, начальство связалось со Следственным комитетом. Комитет решил не оставаться в стороне и откомандировал человека.
– Не волнуйтесь, Дмитрий Сергеевич, постараюсь не доставить хлопот, – заверил капитан юстиции, – Но мы обязаны быть в курсе, даже если дело обернется пустышкой. «Дело о мертвых психоаналитиках», как его окрестили, курирует наш отдел. Возможно, вы не знаете, но за последнюю неделю в Москве обнаружены тела двух психотерапевтов – Негоды и Маевского, оба умерли насильственной смертью, и не хотелось бы продолжения… – Вебер немного смутился, – Доктор Крузе известен, как опытный судебный эксперт, он плодотворно сотрудничает с правоохранительными органами, его хорошо знают за рубежом…