Восемь
Шрифт:
Еще росою не умылись травы,
еще цветы не встретили зарю.
Еще ты спишь, любовь моя и радость.
Я за тебя, единственный, молю.
Единственный, пускай судьба и люди
хранят тебя во сне и наяву.
Коль спросит кто: «Кого ты в жизни любишь?»,
я имя твое, милый, назову.
Пусть знают все – на жизнь я не в обиде
и что не обошла меня любовь.
Пускай рассвет в который раз увидит –
я
Пока мои не выплаканы очи
и стих мой не заучен наизусть,
я на тебя молюсь и днем, и ночью.
И на свою молитву я молюсь.
Перевод с узбекского языка
Александра ФАЙНБЕРГА
Слышится сердца живое биение –
Значит, во мне еще льется кровь,
Мои друзья, этой жизни течение
Много уже погубило цветов.
Это ль не мука, не черное дело?
Как же цветы могут молча терпеть? –
Ведь даже мое бездыханное тело
Столько цветов обречет на смерть!
Змея не может залить ядом…
Ирфон Беллур
Ветер не может подвинуть Вселенную,
Буря не может отбросить моря,
Жизнь, пусть ты силой своей несравненная,
Не так-то просто убить меня…
Небо не может повергнуть молния,
Осень не валит стволов и ветвей.
О, как на плахе лежит голова моя –
Лицом к лицу с целым сонмом смертей.
Со стороны ты подчас безобидная,
Но разницу, жизнь, между нами увидь
И никогда не стремись утопить меня –
Рыбу не сможешь в воде утопить.
Уже позади и тюрьма, и оковы,
И воздух так чист – задышалось легко.
Жизнь заключенного… память о крови…
Но счетов с тем прошлым уж нет у него.
Теперь есть возможности жить, все терпимо,
И стали своими земля, небо, воды.
Раздетым и голода чувством томимым,
Он только что выпущен был на свободу:
Свободным он стал… но не стал он счастливым.
Ветер печальный над головою
Дождь в ниспадающий танец увлек,
Жестким вопросом терзает он, воя,
Дождь отвечает ему свой урок…
И без зонта лицо слезы роняет,
Дождь, словно мертвый,
Как неживой,
Ветер
Я не хочу оставаться такой!
Жить – лишь вот это? –
И мне неужели
Быть лишь посмешищем этим ночам?!
Жизнь, ты влекла меня, словно как к цели,
К этим лишенным грядущего дням…
Где был ты столь долгие годы потери,
И жизнь не была ли твоя долгим сном?
Хотя бы войдя один раз в мои двери,
Иль в них постучать было тяжким трудом?
Теперь в этом мире все близится к тризне:
Одета, готова… Пора уходить.
А ты все стоишь где-то там в моей жизни,
Как дома хозяин – меня проводить.
Шагая по жизни, пути я меняла.
Портрет мой… в нем сила души не видна.
Пусть птица удачи ко мне и слетала,
Я все-таки смертной была рождена.
И что обижаться, к кому обращусь я?
Где место найти мне? В пределах каких?
Поэтому, может, в стихах мало вкуса,
Поэтому мысли ущербные в них.
Как поздний листок, опадающий с вишни,
Мое состоянье Вас не занимает –
Забыта,
Как червь, вдруг свалившийся свыше,
С той яблони, что во дворе прорастает.
В бездушном пространстве листву закружило,
Душа беззащитна, и ветру не верь.
Сегодня судьба столько мук мне ссудила,
И сколько страданий пошлет завтра смерть!
Судьба столь во многом ко мне снисходила:
Пленила беззвучьем мелодий своих.
Она мне тебя самого подарила –
Кто больше других и дороже других.
А столько друзей! И почет, уважение,
Любовь бесконечная, как на века,
А времени мало дано, тем не менее
И жизнь, очевидно, моя коротка…
Но дух мой Хозяину принадлежит –
И жить без тревоги способна теперь я:
Мне Бог своей милостью даровал жизнь,
Которая, знаю, не кончится смертью.
Рассветы так медленно здесь наступают,
Так медленно здесь высыхает кровь.
Тюремное дерево горько рыдает,
Заря все никак не наступит вновь.
А время на стенах бетонных застыло,
Всё те же – страдание, горе и рев.
Тут всё, как и прежде, тут всё, как и было,