Восемнадцатый легион
Шрифт:
– Так что ты хочешь от меня?
– вспылил Кастул, - приходишь зачем-то, небось специально меня искал!
– Нет, не искал, - ответил Аудакс тихим голосом, - просто хотел поговорить с тобой, узнать каков ты сейчас.
Он взял чашу вина и мгновенно осушил ее.
– Поговорил? Доволен? Нравится, что видишь?
– Кастул все более и более распалялся, сам не зная почему и на кого. То ли на Аудакса, то ли на себя. В гневе он ударил кулаком по столу.
– Я вижу, ты не рад нашей встрече, - тихо произнес Квинт. Лицо его в этот момент сделалось очень печальным. Как будто он ждал
– Что ж, я тогда пойду. Прости, что побеспокоил.
Он встал из-за стола и накинув плащ, уверенной походкой двинулся к выходу.
– Подожди!
Резкий оклик заставил его обернуться. Он увидел Кастула, в сгорбленной позе сидящего над наполненной чашей. Лицо тот закрыл ладонями.
– Я не хотел тебя оскорбить, прости - глухо произнес Кастул, не отрывая рук от лица.
– Это все вино, оно плохо на меня действует. Но я точно собираюсь сегодня напиться. Пожалуйста, составь мне компанию.
Сам не понимая зачем он это сделал, Кастул попросил Аудакса не уходить. Чувства, испытываемые им в тот момент описать сложно. Помесь раздражения, печали, злобы и какой-то неясной надежды. Может, Аудакс его простит?
– Хозяйка, наливай еще вина, - вместо ответа крикнул трктирщице Аудакс, и той же самой бодрой походкой вернулся к другу и уселся напротив него.
Они долго выпивали в полной тишине, не решаясь ничего сказать друг другу. Точнее, не решался Кастул. Аудакс же спокойно сидел рядом, молча подливая вина себе и ему. Он ждал, когда его товарищ начнет говорить. И даже примерно мог предсказать, что тот скажет.
Но гнетущее молчание все никак не разрешалось, даже по мере того как амфоры пустели. Аудакс пил охотно, тем более вино ему нравилось. Постепенно по телу разливалось приятное тепло, и начала кружиться голова. Его развозило, и постепенно становилось безразлично скажет ли что-то Кастул за вечер или нет. Но когда молчание достигло своей критической точки (это наступило после пятой опустошенной амфоры) Кастул наконец начал говорить.
– Прости меня, - изрек он, поднимая на друга пьяный взгляд. Аудакс обратил внимание на то, как покраснели и опухли его глаза.
«Интересно, с чего бы это?» подумал он. «Неужто это то, что я думаю?». Конечно, он предполагал что Кастул испытывает определенные переживания. Он понял это сразу, когда тот вспылил в начале встречи.
– Я ничтожество, - спотыкаясь на каждой букве, продолжил Кастул.
– Мне не стоило тогда, - он осекся.
– В общем ты понимаешь, все.
Аудакс согласно кивнул. Да, понимает. Любой может совершить ошибку, но не каждый может ее осознать и принять. И попросить прощения. Но вот незадача, разбитая чаша не станет такой же как прежде, даже если ее склеить. Это Аудакс понимал тоже. Как и то, что его выбор открыть кому-то свою душу был ошибочным.
Кастул все говорил и говорил без остановки. В основном нес какую-то сбивчивую чушь, смысл которой был не очень уловим но Аудакса это не особо волновало. Пора было пресечь этот поток.
– Ладно, - сказал он.
– Такие как я не прощают другим ошибок.
Кастул замолчал, и открыл было рот чтобы что-то сказать, но осекся. Он выглядел ошарашенным и напуганным.
– Ты это прекрасно знаешь, - перебил
С этими словами он наконец встал из-за стола, оставив удивленного Кастула обдумывать его слова.
– Бывай, легионер, - небрежно бросил он на пороге.
– Даст Юпитер, свидимся да еще потолкуем.
И тем же бодрым шагом направился прочь из таверны, не оборачиваясь на пьяные возгласы за спиной.
За оставшийся вечер ему предстояло много о чем подумать.
Позднее, вернувшись в расположение лагеря, он встретил Крысобоя.
Центурион широкой походкой двигался по лагерной виа претория в сторону ворот. Сегодня он оставался за старшего дежурного. Аудакс, шагая ему навстречу разглядел грозное выражение на лице начальства. Очевидно, Крысобой пребывал не в лучшем настроении и в такие минуты лучше бы с ним не сталкиваться. Но Аудакс не боялся командира. Подняв голову и расправив плечи он уверенно двинулся к нему.
– Приветствую тебя, командир!
– произнес он, и остановившись вытянулся по стойке смирно.
– Вольно, - отмахулся центурион. При виде любимого оптиона лицо его заметно стало менее суровым. Аудакс был его правой рукой, фактически помогал ему в выполнении обязанностей.
А у центуриона головной боли всегда хватает: Крысобой был единственным человеком ответственным в своем подразделении буквально за все. На нем висели все вопросы снабжения, денежного довольствия легионеров (вплоть даже до похоронных денег), обеспечение оружием и доспехами. Грамотный помощник был для него незаменим. Мало того, что этот Аудакс помимо своих боевых отличий, был еще и сообразительным парнем.
– Ты где был?
– спросил центурион.
– Виделся с другом, -немного помявшись, ответил Аудакс. Ему вдруг стало почему-то очень неприятны эти вопросы. Сейчас еще, думал он, начнется выяснение, что за друг, откуда.
Крысобой знал, что в подразделении Аудакса считали отбитым психом и не смотря на его героизм, общения предпочитали избегать.
– Старый друг, служил у нас раньше, потом перевелся, - все же пояснил он, поймав на себе выжидательный взгляд Крысобоя.
Вот так всегда. У центуриона взгляд тяжелый. Как посмотрит, да так что ничего скрыть уже не получится. Проще самому все рассказать. Но ведь Аудакс не сделал ничего плохого! Его не за что наказывать или даже осуждать. Просто встреча с сослуживцем.
– Кто таков?
– Марк наморщил лоб и взглянул на него с неодобрением. Интересно, почему?
– Гай Кастул, - неохотно ответил Аудакс.
– Хм, -не знаю такого, - на секунду задумавшись ответил центурион.
– Но в любом случает, тебе следует тщательно подходить к выбору друзей.
Последние слова он выделил особенно, словно пытаясь подчеркнуть новый статус Аудакса.
Оптион - это вам нам не простой легионер. Большим счастьем и карьерным достижением считалось стать помощниклом командующего центурией. Случалось даже такое, что центурианы, когда освобождалась вакантная должность, брали с легионеров деньги для протекции.