Восход Левиафана

Фролов Алексей

А потом чертей убрали и продали куда-то в Европу за миллион деревянных. Почему? Епархия возмутилась. Ну, блядство оно и есть блядство, подумал Карн. Христанутые и логика - вещи несовместимые, эти ребята сегодня все реже вспоминают о заповедях моисеевых, и все чаще - об антураже. Черти им, сука, помешали! А ну как на похоронах один «святой человек» без зазрения совести требовал (именно что требовал!) не только «услуги» ему оплатить, но и «на чай» дать, и еще на такси!

А сколько нынче стоит «Кайен» освятить, а? А во сколько обошелся тот собор, что недавно в центре построили? Вокруг (причем буквально в радиусе километра) - десять храмов (некоторым - по восемь веков!), но не, не комильфо, всегда ведь хочется больше, коли есть возможность. Да и бюджет

надо попиливать, ибо кто, если не мы? Кстати, у «Линии» еще церковь строят, и менеджмент у них, блять, на высоте! Карн лично видел, как у входа в гипермаркет продавали «флаеры», мол, купи листочек, распечатанный на принтере, за 200 рублей и воздастся тебе, ибо на нужды народные те деньги пойдут - на строительство - двадцатой, тридцатой, сороковой?
– церкви в этом засранном городе, где и полмиллиона жителей нет. Ну че, по-христиански. Не по заповедям, но по-христиански. Зато по воскресеньям на евхаристии занимаемся некромантией, плоть и кровь вкушаем, и не абы кого, а «Господа нашего»!

Карн в сердцах сплюнул. Как это обычно бывало - воспоминания завели его не в ту степь. Или как раз в ту?..

– Ты как вообще?
– Эрра вновь стал воплощением серьезности. Карну даже показалось, что он смог уловить на лице древнего бога волнение.

– Лучше, - рассеянно ответил парень. Он бросил бычок в урну, встал, осторожно размял шею, потом резко тряхнул головой. Ни вертолетов, ни явных болевых ощущений.

Где-то на западе за домами горизонт медленно смаковал последние на сегодня багряные отблески. Ветер осторожно разгонял по бульвару пыль, опавшие листья и бумажный мусор. На соседней лавке кто-то звонко рассмеялся. Карн обернулся на смех. Группа подростков, не старше восемнадцати лет. Веселые, беззаботные и, о чудо, даже не пьяные. Неведенье блаженно, подумал он и улыбнулся тому, насколько иронично это прозвучало, учитывая его нынешнее положение.

– Это факт, - хмуро уронил Рокеронтис.

– Ты о чем?
– сознание Карна все еще находилось во власти печальных грез. А может, сказывался «эксперимент» Песочного человека.
– Что «факт»?

– То, что ты сказал, - бог кошмаров удивленно вскинул бровь. На его лице появилась откровенно глуповатая улыбка. Или она была там всегда?
– Видимо, мне действительно не стоило лезть тебе в голову.

– Ты не заметил, что сказал это вслух?
– Эрра прищурился.
– Не лучший признак, но с этим мы позже разберемся. Послушай, Карн, у тебя много вопросов, мы понимаем. Точнее, лишь представляем, потому что тех, кто был в твоем положении, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ни я, ни этот полусумасшедший индейский божок не в состоянии тебя понять. Но очевидно, что тебе не просто. Мы поможем, мы все объясним. Я постараюсь сделать это максимально сжато, потому что...

Мир дрогнул. Не здесь, но где-то там, за пределами привычных ощущений. Карн посмотрел на своих странных спутников - толи сбежавших пациентов Кащенки, толи настоящих древних богов. Эрра смотрел поверх головы Карна, и парень мог поклясться, что сейчас взор бога разрушения был направлен вовсе не на какой-то конкретный объект. Он будто смотрел сквозь реальность. Примерно так астроном смотрит в телескоп через безбрежную толщу пространства, пытаясь найти еще не открытую звезду.

– Блять!
– он буквально выплюнул бранное слово, одновременно взгляд бога войны обрел осмысленность.
– Слишком быстро! Карн, вот теперь нам действительно пора. Заставить тебя пойти с нами мы не можем. Ты должен решить сам, это твоя судьба, твой выбор.

– Твою мать, парень! Ты еще думаешь?! Мы тебе не враги, разве не ясно!
– пижонская ухмылка не исчезла с лица Рокеронтиса, но чувствовалось, что внутренне он собран и сосредоточен. Бог ночных кошмаров медленно обводил взглядом бульвар, будто искал что-то.

– Решай, - в голосе Эрры звякнула сталь. Будто ксифос бухнул о вовремя подставленный гоплон.
– Времени нет.

Карн уже принял решение. Он почти не сомневался, чем изрядно себя удивил.

В конце концов, если бы эти ребята хотели его ухандокать, то к чему весь этот цирк? Более того, Карн и сам почувствовал неладное.

– Ведите, но было бы неплохо получить разъяснения, что за дерьмо вообще происходит, - и эта не особо изящная фраза определила его дальнейшую судьбу. Потому что этим вопросом он соглашался. Соглашался с тем, что все иначе. Соглашался с тем, что древние боги еще живы и у них есть шанс.

– Ты чувствуешь?
– удивился Эрра. Он свел руки перед собой и прижал ладони друг к другу. Затем быстро потер ладонью о ладонь.
– Похоже, мы не ошиблись в тебе, парень, ты действительно Адхва-Га. Что же касается твоего вопроса... Нас затягивает в Лимб, так что держись.

***

– Твою мать, мужик! Как говорится, снимаю шляпу!
– Рокеронтис, похоже, вообще никогда не терял присутствие духа. Он вновь улыбался и откровенно куражился, хотя выражение лица Эрры не предвещало ничего хорошего. Они быстро шли по бульвару, пытаясь ускользнуть от неизбежного.

– Что ты мелешь, дитя шакала?
– процедил сквозь зубы Эрра. Он перестал растирать ладони и теперь шел, разведя руки в стороны и немного выставив их вперед. Карн скорее ощущал, чем видел, улавливал каким-то «шестым чувством», как от рук древнего бога в окружающее пространство истекают волны тонкой, неуловимой энергии. Порой волны будто натыкались на невидимую преграду и, вспыхивая багровыми искрами, терялись в пустоте. Реже они распространялись свободно, и Эрра выбирал то направление, где движение волн не встречало сопротивления.

– Я о нашем новом друге, - Рокеронтис тоже был чем-то занят. И хотя он не делал никаких пассов руками, испарина, выступившая на лбу, говорила о серьезном напряжении. Хотя, быть может, это был всего лишь алкоголь, Карн еще недостаточно хорошо разбирался в метаболизме богов.
– Карн, мой новый боевой товарищ, ты даже близко не представляешь себе, что происходит! Нас затягивает в Лимб. Нас! Богов! Ты понимаешь, что это значит?.. Не напрягай извилины, вопрос был риторическим. Это значит, что кто-то действительно хочет тебя достать. Так сильно хочет, что, будучи не в состоянии преодолеть защиту, которой мы тебя прикрыли, не придумал ничего лучше, чем вытащить в Лимб нас всех. А это, доложу я тебе, задача непростая даже для бога. Даже для такого, как этот, что впереди топает.

– Не обращай внимания, Карн, он так уважение проявляет, - пояснил Эрра, в очередной раз резко меняя направление движения. Они уже покинули бульвар и теперь шли по аллее вдоль стадиона. Небо окончательно захлебнулось чернилами, зажглись фонари.

– Я это к чему, - не унимался Рокеронтис.
– Ты в полной заднице, парень! Но не ссы, хрен мы тебя кому отдадим, - он подмигнул Карну так, что у того мурашки по спине побежали.

Мир начал меняться. Краски, формы - все покрыла неестественная, отвратительная рябь. Смутное чувство опасности сменилось барабанным грохотом в висках. Фигуры одиноких прохожих потеряли четкость. Они балансировали на самой границе Лимба, который уже готов был втянуть их в себя.

– А поспешить нам действительно нужно, - констатировал Рокеронтис. Эрра скрипнул зубами и укорил шаг. Желваки на его лице застыли гранитными монументами, на лбу выступили бисеринки пота.

И тут Карн заметил одну любопытную закономерность. Они шли мимо салона красоты, вывеска которого - в реальности эффектно расцвеченная неонами - на данный момент представляла собой мешанину кровавых всполохов ржавчины и грязных метелок перегоревших проводов. Здесь Лимб уже взял свое, тем не менее, название салона читалось без проблем. Однако Карна заинтересовало вовсе не название. В реальном мире в нижней части вывески красовался слоган: «Быть красивым значит быть успешным. Приходите к нам, и мы сделаем из вас успешного человека!» Но в Лимбе слова были другими и парень не смог сдержать улыбку, когда прочел следующие строки: «Страшная - это приговор. Но за двадцать баксов мы навешаем тебе на уши любой лапши!»