Восхождение на пустующий трон
Шрифт:
— У нас с тобой много недомолвок. — и начал величественно спускаться лидер «Бриллиантовых шпаг» к своему врагу. — Много несчастий мы друг другу принесли. Не находишь? — и встал он перед ним, величественно возвышаясь.
— Ты это называешь несчастьями? — очень глубоко и тяжело дышал молодой человек, смотря вверх на эту омерзительную морду.
— Я забрал у тебя жизни твоих людей, а ты моего сына, лишив меня единственного, что осталось от нее. — и обрушился тяжелый удар правой руки по лицу голубоглазого.
— Будто бы ты сильно переживал. — вобрал юноша кровь и выплюнул ее в сторону, возвращая свою голову в обычное положение.
— Если
— А Генри Грин знал, что ты решился угрожать мне убийством его сестры?! — не выдержал юноша и прокричал свои слова.
— Если бы знал, он убил бы меня сразу же. В этом море я боялся лишь одного человека, что превосходил меня во всем — Грина. Тебя же я стал уважать за все то, что ты пережил и сделал. — ухватился руками Палмер за черноволосую макушку и ударил своим коленом по капитанскому носу. — Ты, я, Грин объединившись смогли бы подмять под себя не только Вест-Индию, но и все воды Америки. Сильнейшие.
— Черт. — хлынула кровь из сломанного носа, но Джонсон сумел поднять голову.
— У каждого человека есть слабые места. — начал читать нотации Дэвид, вытирая рукой свое колено от молодой крови. — И так получилось, что у нас троих, самых талантливых, самых опасных ублюдков этого моря, слабым местом оказалась семья…
— Говоришь так, будто это правда. Не шибко ты о семье-то беспокоишься, раз собственную жену убил. — озвучили окровавленные уста.
— Да, что ты можешь знать, мальчишка? — неожиданно, но Палмер отошел от своего противника и оголил свою легендарную шпагу с блестящей рукоятью. — Отпустите его. — скомандовал Дэвид, направляя острие своего блестящего клинка на Джонсона.
Пираты выпустили Эдварда из своих цепких лап, быстро заняли свои места и вместе с остальными оголили свои шпаги и направили их во внутрь арены.
— А теперь наш последний танец. За границу ты не выйдешь, не сбежишь. Останется один — либо ты, либо я. — медленно произнес Дэвид, вырисовывая замысловатый узор своим клинком перед лицом противника.
— Как же долго я этого ждал. — издевательски капитан чуть размял лопатки, снял свой плащ и швырнул его назад. — Только ты и я. — показался дикий оскал на его лице, и занял капитан стойку, чуть согнув ноги в коленях и подняв согнутые руки.
Дэвид рванул к Эдварду, чуть царапая гранит подошвой своего сапога и занося шпагу за спину. Мгновение и его шпага летит прямо в голову Джонсона. Но юноша сумел подставить свою левую руку, и шпага Дэвида проскочила вниз по капитанскому щитку. Джонсон воспользовался моментом, этим секундным замешательством, сжал правую руку в кулак и ударил ею точно по челюсти рыжего подонка. От удара Дэвид чутка отошел, сделав пару шагов назад. Молодой человек, словно загнанный в угол хищник, выплеснул из себя ту энергию, что смог накопить за сегодня, и, не сбавляя темпа, начал заводить для удара правую ногу. Но не тут-то было, Дэвид схватил ее своей левой рукой и ударил кулаком, в котором сжимал так жадно рукоять своей шпаги, Эдварда по лицу. От такой чудовищной силы, что таилась в этом рыжем мужчине, в его стальных мышцах, что выдержали когда-то десятки лет службы в армии Великобритании, что смогли себе подчинить самый буйных отморозков южных вод Вест-Индии, молодой капитан рухнул на гранитную площадку в своей полумокрой белой рубахе. Но тут же перекатился, уперся руками
От удара Палмер еще чуть отошел и попытался тут же восстановить слегка сбитое дыхание. Эдвард тут же выполнил подъем с разгибом[26], оказался прямо перед противником и одарил его поставленными ударами по корпусу, выцеливая печень. И еще раз эти двое обменялись ударами. Такой интенсивный бой продолжался минут десять. Палмер повел свою шпагу на молодого капитана, но юноша решился схватить ее острие своей голой левой рукой, но и этим сумел воспользоваться противник — Дэвид ударил своей ступней по ногам мальчишки и повалил вновь его гранит.
Сбитое свое дыхание старались восстановить два капитана, один из которых лежал на граните перед вторым, с истерзанными руками и щитками, что точно нужно отправить под замену, больше они уже не выдержат. Этот рыжий все стоит на своих ногах, упираясь руками в свои колени. А наш герой с сильно избитой миной: рассеченная губа и бровь, сломанный нос сумели окрасить его лицо в ало красный цвет.
— Крепкий ты, черт тебя дери. — чуть ли не через слово хватал своим ртом воздух рыжий капитан.
— Так вот… — в отличии от нашего героя, что дышал, как в последний раз. — на что способный бывалые солдаты.
— Ах-ха-ха. — высмеял Палмер выносливость своего противника. — Будь я на пике. — с таким тяжелым вздохом в конце озвучил Палмер эти слова. — Ты бы и двух минут не выдержал. Хватит этого бреда. Убейте его. — чуть махнул пальцем Дэвид своим людям.
Сейчас ни он, ни мальчишка уже не могли нормально сражаться. Оба выдохлись от той скорости, на которой они танцевали. После этих противных слов на Эдварда хлынула тройка бойцов Палмера с оголенными шпагами, готовыми растерзать молодое мужское тело. Но юноша все продолжал смотреть вверх, не смея подняться до тех пор, пока в поле зрения его не попали отчужденные лица верных последних солдат Дэвида Палмера.
«Это конец? И это все чего я смог достигнуть? Лишь отправил тысячи людей не смерть, больше ничего. Я так устал, так хочу отпустить это все… Прости меня, Элизабет… За то, что умер в этом холодном месте. За то, что покинул тебя следуя своим эгоистичным желаниям. Прости…» — пронеслось в думе молодого человека.
Но неожиданно для него блеск бриллиантовых шпаг противника затмил желтый пиджак. Секунда осознания, расширились капитанские зрачки, уперлись руки в предплечья своего давнего друга, но не успели его оттолкнуть. Растерзали три шпаги спину Ричарда Смита, окрашивая его желтый пиджак кровью теплою. Свисали его русые волосы на избитое лицо Джонсона, и смотрели глаза его зеленые в пучину темно-голубых. Юноша под ним аккуратно поднял руки и уперся ими ему в плечи, позволяя Смиту расслабиться.
Решился и этот великий человек пожертвовать своей жизнью ради друга, такого сумасбродного, такого своевольного, такого жестокого и такого смышленого. Перед ним была возможность проткнуть тушу Дэвида своим клинком, но он почему-то сделал совершенно другой выбор. Эти глаза, с которыми молодой человек встретился почти три года назад, видели его рост, видели его закалку во всех этих передрягах, в которые они так любили вписываться…
— Видимо… — капнула кровь лидера «Золотой мантикоры» на загорелую щеку Джонсона. — Это мой конец… — и еще одна капля из его рта. — Я закончил с этими делами… Как и говорил… — легкая улыбка на его лице сквозь адскую боль.