Восхождение
Шрифт:
Комсомолец Глебов предлагает учитывать не только метры проходки, но и «конечные результаты производства», а именно готовые к работе скважины.
Новый принцип диктует и свои нравственные нормы, определяющие существо соревнования как взаимовыручку, взаимопомощь.
«Преимущества злобинского метода в бурении, — пишет товарищ Глебов, — по мнению многих мастеров, очевидны, но дискуссия — «за» и «против» — не утихает...»
Не утихает потому, что надо менять с годами устоявшиеся критерии оценки работы бригад только в метрах проходки. И соответственно искать новые мерки отсчета, новые комплексные показатели успешного труда буровых бригад.
Если присмотреться внимательно, то это идея все расширяющейся коллективной ответственности
Так разве не это лежало в основе метода скоростного участка, который предложил кубанский мастер Хрищанович в кажущиеся нам теперь уже далекими сороковые годы? Ведь Александр Степанович соединил одной заботой, общей ответственностью всех, кто связан с циклом установки буровой на новом месте: бурильщиков, монтажников, вышкостроителей.
Самотлорский мастер Глебов ставит ныне вопрос так: что важнее — пробуренные метры или же тонны нефти, извлеченной из-под земли? И говорит — тонны! Давайте считать по тоннам. Давайте смотреть шире на результаты своего труда. И в защиту его аргументов встают строки из «Основных направлений развития народного хозяйства СССР на 1976—1980 годы», утвержденных XXV съездом КПСС.
«Совершенствовать методы хозяйствования и экономического стимулирования, систему критериев оценки работы объединений, предприятий и организаций, исходя из необходимости улучшения конечных результатов производства».
Так через десятилетия идет плодотворная перекличка рабочих инициатив. Меняются времена, условия. Новые требования предъявляет научно-технический прогресс. Но как примечательно то, что живет, развивается, обогащается и набирает силу эстафета рабочего творчества, становится все динамичнее это замечательное хозяйское чувство рабочих людей. И оно вбирает в себя долг, честь, широту мышления и государственную заботу о порученном деле.
...По сути дела, такой подход характерен для всего того, что задумывается и делается в Тюмени. Я вспоминаю уютный конференц-зал обкома КПСС. Его первый секретарь лауреат Ленинской премии Геннадий Павлович Богомяков с полным основанием именует Тюменский регион — промыслы и новые города, газопроводы и электростанции, мощные заводы по нефтехимии, строительство которых уже началось, тысячекилометровые трассы железных дорог — небывалой строительной и индустриальной площадкой страны.
Он ведет беседу с писателями, а за столом президиума — карта области, поражающая своими размерами. На земле в 1 миллион 534 тысячи квадратных километров можно легко разместить несколько европейских государств. Карта впечатляет. Но втройне впечатляет сама индустриальная реальность в вещной плоти нефтяного и газового хозяйства, в размахе созидательных дел, сложных проблем, больших государственных забот.
— Стране очень повезло, что у нас есть Тюмень, — с улыбкой говорит Геннадий Павлович, — ведь темпы прироста промышленной продукции в области ныне в три раза больше общесоюзных. И мощное развитие энергетики страны вполне обеспечит и сегодня и завтра подземные богатства Тюмени.
Но прежде надо решить много проблем. Обширнейшей программой автоматизации, коренной технической и организационной перестройкой охвачена ныне вся нефте- и газодобывающая отрасль. Вводится новая система сбора, транспортировки и подготовки нефти и газа на базе унифицированного блочно-комплексного оборудования. А что это означает? Сокращение сроков монтажа оборудования во много раз. Возможность вести добычу нефти в крупных промысловых районах при сравнительно небольшой численности персонала, а иные объекты вообще обслуживать без людей!
Разве не примечательно то, что за последнее время из сферы производства высвобождено более 12 тысяч человек? А ведь это десятки поселков, которых уже не надо строить, это свободные рабочие руки для других промыслов и районов.
И все же, все же жилья пока не хватает; и острая нужда в развивающемся транспорте, особенно железнодорожном.
В августе 1975
Конечно, все это особая и большая тема. Масштабность ее я почувствовал, оказавшись в июле 1975 года, за неделю до открытия движения на заканчивавшемся строительстве большого моста через Обь, вблизи Сургута.
Мы плыли на небольшом белом пароходе, рассекавшем темноватую воду Оби. Мост казался на горизонте похожим на стальную струну, соединившую берега. Постепенно в чистом воздухе над рекой прояснялись его мощные контуры — десять пролетов, опирающихся на бетонные опоры.
Сургутский мост длиною более двух километров. Один из самых больших в стране. Строительство его, рассчитанное на пять лет, закончилось за четыре с половиной года. Начальник мостоотряда № 29, мой земляк из Днепропетровска Анатолий Викторович Моисеев, мог быть доволен своим коллективом.
Бетонщики, монтажники, плотники отряда, сами выстроившие себе городок около моста, работали в труднейших условиях. В первые годы грузы к стройке приходили только водой. Но сибирская зима долгая. А весной, когда вода становилась «большой», в реке приходилось останавливать работы, рытье фундаментов для опор, которые закладывались на восьмиметровой глубине. Кессоны здесь применялись в самых крайних случаях — это сокращало сроки.
Моисеев до Оби успел поставить три моста на Иртыше. В Сибири он прижился. Он пришел к нам на теплоход — высокий, худой, загорелый, словно бы прокаленный морозами, ветрами, сибирской летней жарой. Рассказывал неторопливо и, слегка щурясь от солнца, поглядывал на мост, Обь, поселок, где его людьми выстроены и школа, и амбулатория, и детский сад, и «все, что надо для жизни», как он сказал.
От Тюмени до Сургута мостостроители воздвигнули ни мало ни много — сорок пять мостов, маленьких и больших. Сам Моисеев за это время получил девять выговоров от главка и один — от министра, а затем... орден «Знак Почета»!
После Сургута мостоотряд № 29 поведет дорогу до Нижневартовска, к Самотлору, а затем — круто на север, в сторону Уренгоя и Заполярья.
Рассказывал обо всем этом Анатолий Викторович как о делах обыденных, естественных для него, будничных, без пафоса и «придыхания», не акцентируя на какой-либо исключительности или самоотверженности его товарищей. И вот эта черта скромности, осознанного глубоко и неуклонно выполняемого долга поражала не меньше, чем размеры моста и сроки его воздвижения.
И невольно подумалось — на сибирских просторах выковываются удивительные рабочие характеры. Здесь в единый гражданственный и психологический сплав особой чеканки сливаются идейная убежденность и непоказное мужество, образованность, скромность и всегдашняя готовность к самым длительным и тяжелым усилиям, к борьбе с природой, трудностями, что и составляет существо настоящего подвига.
Поистине это благороднейшая генерация рабочих людей семидесятых годов.
О Самотлоре в обкоме шел особый разговор. То, что делается здесь, во многом носит характер новаторский. В нефтяной промышленности давно сложились определенные традиции освоения месторождений. С момента их открытия до выхода на оптимальные темпы добычи нефти проходило, как правило, около десяти лет. Но в Западной Сибири такие темпы никого не могли устроить. Новые условия подсказывали и новые пути. Разведчикам нефти было вменено в обязанность за год-полтора, не больше, с момента открытия составить предварительное заключение о целесообразности ввода месторождения в эксплуатацию. Тут же, без промедления, параллельно с разведочным бурением начинается эксплуатационное, строятся трубопроводы. Через два с половиной — три года нефть потоком идет в переработку.