Восхождение
Шрифт:
— Американцы или немцы? — спросил Полуэктов.
— Обе стороны. У американцев лучшее буровое оборудование, особенно компания Хьюза с их инновационными долотами. Немцы сильны в насосном оборудовании и автоматике.
Мышкин, до этого момента молчавший, подал голос из своего угла:
— Работа с иностранцами потребует особых мер безопасности. После дела Студенцова любые контакты с зарубежными фирмами будут под пристальным вниманием ОГПУ.
— Именно поэтому все переговоры должны вестись максимально открыто, с полным документированием и согласованием в наркомате, — ответил я. — Никаких частных инициатив
— То есть, фактически промышленный шпионаж под видом закупок? — уточнил Котов с легкой усмешкой.
— Назовем это ускоренным освоением технологий, — поправил я. — Товарищ Сталин лично подчеркивал необходимость ликвидировать техническое отставание от капиталистических стран в кратчайшие сроки.
Ипатьев, который до этого момента больше слушал, чем говорил, поднял руку:
— У меня есть конкретное предложение по коксохимии. На бакинских промыслах пропадает огромное количество попутного газа. Его просто сжигают в факелах. Помните, на Бугульме вы уже разработали технологию переработки этого газа в технический углерод для обогрева? И еще преобразования в жидкое топливо? Технически это решаемо уже сейчас, без импортного оборудования.
— Совершенно верно, — подхватил я. — Подготовьте детальный проект. Это еще один аргумент для реорганизации. Комплексное использование ресурсов вместо узковедомственного подхода.
— По-моему, самое сложное — не техническая сторона, а управленческая, — высказался Головачев. — Как преодолеть сопротивление местных начальников на кавказских промыслах? У них десятилетиями складывались свои порядки, клановые связи…
— Именно поэтому мне придется лично отправиться в Баку, — ответил я. — Только личное присутствие и прямые назначения сверху позволят провести реальные изменения. При этом важно не разрушить работающие механизмы и не оттолкнуть честных специалистов.
— Когда планируете поездку? — спросил Мышкин.
— На следующей неделе, сразу после утверждения общего плана реорганизации в ВСНХ. А пока нужно подготовить всю необходимую документацию и предварительные распоряжения.
Я обратился к Котову:
— Василий Андреевич, подготовьте полную финансовую структуру объединенного треста, включая системы контроля и отчетности. Особое внимание — прозрачности всех операций и защите от возможных злоупотреблений.
— Уже работаю над этим, — Котов похлопал по гроссбуху. — Планирую создать специальное финансово-ревизионное управление с двойной системой отчетности.
— Отлично. Георгий Всеволодович, — повернулся я к Полуэктову, — вам поручается координация с военным ведомством. Нам нужны точные данные по потребностям армии в горючем, как текущим, так и перспективным. Особенно по авиационному бензину и дизельному топливу для танков.
— Будет исполнено, — чеканно ответил Полуэктов. — С штабом у меня установлен прямой контакт, он понимает стратегическую важность нефтяного вопроса.
— Теперь о транспортной инфраструктуре, — я развернул на столе еще одну карту, где цветными линиями были отмечены существующие и планируемые нефтепроводы. — Наша ахиллесова пята — неразвитая система транспортировки нефти и нефтепродуктов.
— Предлагаю сосредоточиться на трубопроводной системе, — снова подал голос Ипатьев. — Затраты значительные, но окупаемость всего два-три года. Потом сплошная экономия. Опять-таки, с использованием вашего опыта в Поволжье.
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Необходимо создать единую трубопроводную сеть, которая свяжет основные районы добычи с центрами переработки и потребления. Начнем с маршрута Баку-Батуми и Грозный-Туапсе, а затем будем расширять. На перспективу необходимы магистральные трубопроводы от южных месторождений в центральные районы страны.
Обсуждение продолжалось еще несколько часов. Мы рассмотрели десятки вопросов. От систем хранения нефтепродуктов до подготовки специалистов, от организационной структуры до технических стандартов.
К концу совещания все присутствующие выглядели одновременно уставшими и воодушевленными. Масштаб задач впечатлял, но и открывающиеся возможности казались безграничными.
— Подводя итог, — я встал, завершая встречу, — наша главная цель — превратить разрозненные нефтяные предприятия в единый, мощный механизм, работающий на индустриализацию и укрепление обороноспособности страны. У нас не так много времени. Международная обстановка ухудшается. Каждая тонна нефти, каждый литр бензина может оказаться решающим фактором в будущих испытаниях.
Я не стал уточнять, что мои знания из будущего дают четкое понимание надвигающейся катастрофы. Вместо этого продолжил:
— В ближайшие дни каждый из вас получит конкретные задания по своему направлению. Головачев, подготовьте график работ и распределение ответственности. Котов, займитесь финансовой структурой. Мышкин, обеспечьте безопасность наших планов. Сорокин и Величковский, сосредоточьтесь на технологических решениях. Все вопросы согласовывайте со мной лично.
Когда все стали расходиться, я задержал Мышкина:
— Алексей Григорьевич, задержитесь на минуту.
Дождавшись, пока кабинет опустеет, я плотно закрыл дверь и вернулся к столу:
— У меня есть серьезные опасения насчет Баку. Для нас это не просто деловая поездка, а вход на территорию, где Студенцов имел крепкие позиции. Велика вероятность саботажа или даже прямых диверсий.
Мышкин задумчиво потер подбородок:
— Я уже начал проверку руководящего состава «Азнефти». Предварительные данные неутешительные. Многие связаны со Студенцовым личными и финансовыми обязательствами. Кроме того, сильны местные клановые структуры. Чужаков там не любят.
— Подготовьте детальный план обеспечения безопасности, — распорядился я. — Особое внимание охране ключевых объектов и предотвращению возможных аварий. И проверьте всех, кто будет иметь доступ к нашим техническим проектам.
— Сделаю, — коротко ответил Мышкин. — Кстати, по Студенцову есть новости. Следствие выявило его связи с английскими нефтяными компаниями. Возможно, дело пойдет по статье о государственной измене, а не просто о хищениях.
Я кивнул, ощущая тяжесть ситуации. Не испытывая особой симпатии к Студенцову, я все же понимал трагичность судьбы человека, попавшего под безжалостный каток государственной машины.