Воскресение и Жизнь
Шрифт:
В неудержимом порыве, словно автомат, повинующийся командному голосу из глубин Невидимого, он приблизился к одному из одержимых, который бился в конвульсиях на пыльной площади, возложил руки на его голову и воскликнул необычным, властным тоном:
— Именем Иисуса Назарянина, Сына Бога живого, выйди из этого человека и иди с миром!
Больной еще несколько мгновений содрогался, издал хриплые крики и, весьма удивленный происходящим, поднялся смущенный, но полностью исцеленный, отряхивая пыль, приставшую к его тунике…
И многие были исцелены им в тот вечер…
С того дня он непрестанно исцелял одержимых,
III
Но настал крест Голгофы, и Учитель вознесся в лоно Отца, откуда пришел…
На седьмую ночь после воскресения безымянный ученик, который с вечера 14 нисана плакал безутешно, забытый и одинокий в углу амбара, где он жил, наконец заснул над своими папирусными свитками, по которым только что в очередной раз перечитывал возвышенные учения любимого Учителя, которые так тщательно записывал в течение трех лет. Он также только что закончил писать последние страницы о воскресении, весть о котором передавалась из уст в уста среди святых Иерусалима, и её удивительное эхо достигало даже кабинетов Синедриона, покоев Анны и Каиафы, залов Понтия Пилата, пиршеств Ирода Антипы и казарм встревоженных иродиан.
Измученный письмом, чтением и плачем, юноша в коричневом плаще заснул и увидел сон…
Ему приснилось, что Иисус Назарянин посетил его среди соломы его скромного пристанища, весь сияющий в белоснежной тунике, и сказал ему, слегка положив руку на его голову, как в тот незабываемый день исцеления дочери фарисея Иаира:
— Возлюбленный сын! Я поручаю тебе рассказывать молодым людям, которых встретишь на своем пути, те новости, что ты записал и что здесь… Будет хорошо, если ты посвятишь себя также воспитанию сердец и характеров для моего будущего служения, которое охватит весь мир через века… Не ограничивайся лечением только тел, которые обречены исчезнуть в могильных превращениях. Старайся просвещать, чтобы лечить также и души, ради меня, ибо они вечны, нуждаются больше, чем тела, и я спешу, чтобы они озарились факелами Истины…
Но… я чуть не забыл добавить, что у юноши была также свирель (род флейты), инструмент, очень модный на Востоке в то время, которую он хранил в кожаной сумке из овечьей шкуры, что носил через плечо под плащом, вместе со свитками папируса, стилосами и цветными чернилами для письма. Свирель была завернута, как и свитки, в кусок белого льна, очень тщательно перевязанный. Маленькая лютня сопровождала свирель, хранясь, однако, в другой сумке, которая висела через плечо с противоположной стороны.
На следующее утро после ночи, когда приснился Иисус, всякий, кто проходил бы около иерусалимского рынка, увидел бы молодого человека, сидящего со скрещенными ногами в углу улицы, играющего очень нежные мелодии на своей флейте, то есть на свирели.
Это был юноша в коричневом плаще.
Вскоре он оказался окруженным детьми и молодыми людьми, которые во все времена позволяют себя очаровать и увлечь музыкой. Когда
— Садитесь, братцы, я с удовольствием расскажу вам историю о Принце, который спустился с Небес, чтобы возлюбить страждущих людей…
Жители Востока всегда восхищались чудесными историями, фантастическими случаями и героическими подвигами:
— О Принце, который спустился с Небес?… — спросили они с интересом, усаживаясь вокруг музыканта.
— Да, об этом самом Принце…
— Так расскажи нам историю, братец…
И юноша, переставший быть молчаливым, потому что Иисус во сне повелел ему говорить, начал рассказывать молодым слушателям о первых деяниях Назарянина, которым он был свидетелем в Галилее. Но делал он это своими словами, обрамленными реальностью фактов, с адаптациями, строго вдохновленными Истиной, и столько искусства вкладывал в свое красноречие, что дети и молодые люди оставались рядом с ним долгие часы, не уставая его слушать. Это был удивительный урок, который он им давал: урок морали с учениями Благой Вести; урок вечных Истин с рассказом об исцелениях и притчах; урок любви и уважения к Богу, искусства, литературы, хорошего социального и домашнего воспитания, из которых возвышалась пленительная фигура Принца Небесного как обожаемого Учителя созданий, посетившего Землю, чтобы попытаться привести их к Богу через Любовь. И он действительно проявил себя как заслуженный профессор и воспитатель, уважаемый интеллектуал.
Потом он декламировал или пел свои стихи, аккомпанируя себе на маленькой лютне, точно как Гомер на арфе со своими "Илиадой" и "Одиссеей", точно воспроизводя, но адаптированные к особому ритму белых стихов, важные отрывки из Нагорной проповеди, которую он слушал совсем близко от Учителя; и наиболее выразительные притчи, которые лучше всего подходили для очарования юности. Однако делал он это после того, как прокомментировал их в ясных изложениях, уверенный, что его молодые ученики действительно усвоили их истинный смысл.
Давайте посмотрим на некоторые из этих простых, но трогательных стихов, так декламируемых, в то время как рынок поодаль кипел торговцами и покупателями, и весь Иерусалим был далек от подозрений, что тот Назарянин, который несколько дней назад умер в мучениях на кресте на вершине Голгофы, теперь воистину воскрес триумфально даже в простоте юных сердец:
ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ, 6:19-34
(ИЗ НАГОРНОЙ ПРОПОВЕДИ)
1
Не собирайте, братья мои,
Для себя
Тленные сокровища земные,
Где ржавчина и моль
Всё пожирают,
И где воры
Подкапывают и крадут…
Более достойным будет
Для вас,
Братья малые,
Обрести сокровища Небесные:
— Любовь, Веру, Надежду!
— Доброту, Терпение, Справедливость!
— Долг, Нравственность,
— И благородный труд
Каждого дня…
Ибо эти блага,
Что истинны и вечны,
Не пожирает ржавчина,
И не точат их злые моли…
Эти блага воистину ваши,
Что с вами пойдут