Воскресший гарнизон
Шрифт:
— Немного. В свое время полковник Ведлинг помог мне своевременно, в штабном вагоне люфтваффе, уехать из Румынии, которая немного спустя в одночасье превратилась из союзницы рейха в союзницу России. А попадать в лапы агентов СМЕРША мне было ни к чему Познакомились же мы с полковником на выставке икон и полотен маринистики, которую я организовала в одном из салонов ассоциации художников Бухареста. Тогда я еще не знала, что Геринг является владельцем огромного количества произведений живописи, собранной...
— ...скорее, награбленной, — въедливо уточнил Кароль.
— ...со
38
Замок ( в некоторых изданиях его неверно называют «виллой») рейхсмаршала Геринга располагался неподалеку от города Шведта на Одере, то есть недалеко от тех мест, в которых происходят описываемые события. Охрану этого замка несли солдаты его личного охранного батальона «Герман Геринг». Под конец войны рейхсмаршал и в самом деле был обладателем солидного собрания всевозможных произведений искусства.
— Румынского? — попытался входить в роль знатока живописи майор Чеславский.
— В Бухарест я уехала из Одессы, которая входила тогда в состав румынской так называемой Транснистрии, то есть «территории за рекой Днестр». Благо, в детстве большая часть моих друзей была молдаванами, благодаря чему я неплохо владела молдавским, а значит, и румынским, знание которого улучшала потом в течение всей войны. Как, впрочем, и знание немецкого. Художник этот тоже из Одессы, родом из Подолии. Есть в Украине такой край художников, скульпторов и писателей.
— Наслышан, наслышан...
— Мне с большим трудом удалось вывезти свое собрание полотен, причем только благодаря заступничеству одного румынского епископа, оказавшегося большим почитателем кисти этого художника и другом моего давнего патрона, одесского архимандрита. Кстати, вы понимаете, почему я прибегаю к подобным подробностям?
— Чтобы составить легенду о наших искусствоведческих беседах, — мягко улыбнулся Кароль.
— На тот случай, если кто-то очень уж заинтересуется их содержанием, — одобрительно кивнула Жерницки.
28
Стоявшие у тщательно замаскированного входа в лагерь барон фон Риттер и Крайз все же не удержались и пошли навстречу фюреру, проигнорировав при этом четкие инструкции адъютанта Гиммлера: «Ждать у входа!». Но как ждать, если по посадочной полосе «Призрака-зет» вышагивает сам фюрер?!
Однако подбежавшего с докладом коменданта «СС— Франконии» Лжегитлер остановил небрежным движением
— Знаю, бригаденфюрер, знаю. Показывайте, что вы здесь нарыли-накопали, мои имперские гробокопатели.
— В настоящее время непосредственно в забоях, на прокладке новых штреков, заняты тысяча двести иностранных рабочих и военнопленных. Еще четыреста двадцать пять человек строят подземные бараки и прокладывают коммуникации.
— Какова численность гарнизона?
— Тысяча восемьсот семьдесят человек. В основном это гарнизоны дотов, наружная охрана, патрули и оцепление.
— И все-таки, многовато, — проворчал лжефюрер. — Особенно сейчас, когда люди так нужны на фронте. Как считаете, Скорцени, — оглянулся он на обер-диверсанта, — сколько людей мы можем взять отсюда?
— Как минимум батальон.
— Целый батальон?! — сыграл «удивление» Лжегитлер.
— ...Отсутствие которого никак не скажется на охране лагеря. А когда русские приблизятся, мы резко усилим гарнизон.
— Подготовьте к отправке на фронт пятьсот человек.
«А что, начинает лихо, — вынужден был признать Скорцени. — Даже слишком лихо».
Правда, цифра подлежащих отправке на фронт была заранее оговорена с Гиммлером, тем не менее, решительность, с которой Зомбарт входил в роль, вызывала уважение.
— Простите, мой фюрер, но в таком случае нам трудно будет контролировать ситуацию во всем «Регенвурмлагере», — осмелился возразить фон Риттер, когда они уже вошли в тоннель, где их ждала машина.
Ровные ряды светильников освещали широкое, просторное подземелье так, словно это был не обычный горный штрек, а городской бульвар. Да и дорога была ровной, хорошо укатанной и, на первый взгляд, вовсе не казалась дорогой в преисподнюю.
— Если станете утверждать это, придется отобрать у вас шестьсот.
— Но меры безопасности требуют, — невнятно как-то пробубнил фон Риттер, — чтобы охрана была достаточно...
— Прекратите стенания, барон, — с наигранной раздраженностью прервал его двойник, известный в узком кругу сотрудников Главного управления имперской безопасности под агентурной кличкой «Имперская Тень». — Взбодритесь. Создайте отряд добровольцев из военнопленных, пусть выполняет роль охранного, работая при этом вместе со всеми. Это сразу же позволит высвободить до сотни солдат. Ну а когда придет время оборонять ваш лагерь СС, в него набьется столько войск, что встанет вопрос, как их содержать и какое находить им применение.
— Господин штурмбанфюрер, — успел спросить Родль, прежде чем они со Скорцени уселись в автомобиль сопровождения. — Сам Адольф Гитлер хотя бы знает об этой «своей» инспекционной поездке?
— Если бы наверняка знал, запретил бы.
— Неужели без его согласия?!
— В общем-то, я попросил Гиммлера предупредить его, что мы испытываем двойника, но не вдаваться при этом ни в какие подробности.
— Так будем же надеяться, что во время их беседы фюрер случайно кивнул головой, — вознес свой молитвенный взгляд в серые безликие своды подземелья Родль. — Не важно, по какому поводу.