Воскресший гарнизон
Шрифт:
Уже у въезда в магистральный тоннель Скорцени вдруг приказал остановить машину и поинтересовался у фон Риттера, правда ли, что в это время на полигоне проходят учения зомби-воинов.
Тот замялся, но подтвердил, что сегодня утром действительно должен был состояться учебный бой зомби-азиатов с власовцами, которым командовали Цицерон и Штубер.
— Но, — взглянул бригаденфюрер на часы, — очевидно, к этому времени бой уже завершился.
— Ничего, мы заставим их еще раз атаковать, — решительно молвил обер-диверсант рейха. — И для зомби, и для власовцев это будет полезно. Показывайте дорогу, бригаденфюрер.
— Водитель знает,
Отто понял, что беспокоит коменданта: фюрер может узнать в нем Овербека. Однако так же вполголоса ответил:
44
Роттенфюрер СС — обер-ефрейтор войск СС.
— Вряд ли. И вообще, пусть вас это не волнует, бригаденфюрер.
Остановить машину он приказал не у «Шарнхорста», рядом с которым находилась командная высотка двух «полководцев», а на возвышенности, расположенной ближе к окопам и почти рядом с полем боя. При этом, проезжая мимо Штубера и Овербека, обер-диверсант притормозил машину, чтобы приказать им оставаться на месте и организовать бой, максимально приближенный к реальному.
Штандартенфюрер тотчас же велел своему радисту связаться с радистами Свирепого Серба и Кротова и передать приказ: «На исходный рубеж! Сначала на позиции зомби-воинов наступает танковая рота русских, затем, после истребления танков, поднимается в атаку и контратаку пехота. За ходом боя будут наблюдать фюрер и Скорцени, однако самим бойцам внимания на инспекторов не обращать!».
— А ведь на камикадзе они не похожи, — заметил лжефюрер, краем глаза взглянув на Скорцени. Увлекшись боем, они оба забыли о холмике, который избрали для наблюдения, незаметно для себя сошли с него и приблизились почти к самой кромке долины, превращенной Овербеком и Штубером в поле сражения.
— Не похожи, дьявол меня расстреляй, — согласился обер-диверсант рейха. — Камикадзе понимают, что обречены, и большинство из них идет в бой с той же подсознательной мыслью, с какой восходят на эшафот: «Поскорее бы все это кончилось! Мгновенно и безболезненно».
— То есть в бою камикадзе больше соответствуют понятию «зомби», чем эти вылупыши из гнезда Фризского Чудовища?
— Поскольку зомби идут в бой, чтобы выиграть его, растерзав всякого, кто окажется у них на пути, а не для того, чтобы, выпив стопку саке, ощутить себя жертвенными баранами.
Они уже проследили, как, забросав машины бутылками с «горючей смесью» и дымовыми учебными гранатами, зомби прорвались сквозь танковые порядки и сошлись в поединке с власовцами. Причем Скорцени сразу же обратил внимание, что зомби-славяне пытались расщеплять приклады своих тощих деревянных винтовочек на касках врагов, а затем устраивали нечто похожее на уличный мордобой.
Что же касается тибетцев, то они попросту отбрасывали эти винтовочки в сторону и начинали чувствовать себя как на татами. А если и не желали расставаться со своими деревяшками, то орудовали
45
Сенсей (япон.) — учитель, наставник, покровитель в самом широком понимании этих слов.
— Ну и как мои профессионалы войны? — воскликнул Шту-бер с таким азартом, словно сам только что вырвался из гущи рукопашной.
Оставив Овербека на его командном пункте, он сел в машину и примчался сюда. Присутствие фюрера его не смущало. В отличие от Цицерона, который старался лишний раз не попадаться на глаза фюреру, Штубер сразу же уловил, что перед ним лжефюрер, а не Гитлер, поскольку много раз общался с Великим Зомби.
— Попытаемся оценить.
— Здесь нечего оценивать! Дайте мне дивизию таких красавцев, как эти тибетцы, и я пройду с ними от океана до океана.
— С такими — вряд ли, — покачал головой Скорцени. — Такие — на один хороший бой. Причем желательно рукопашный. От океана до океана следует проходить с такими, как известный вам русский полковник Курбатов, который и в самом деле прошел тылами красных всю Азию и большую половину Европы.
— С полковником Курбатовым — да, согласен. — Это истинный профессионал... войны.
— Так, может, перебросить его сюда, в «СС-Франконию»? — неуверенно проговорил обер-диверсант рейха.
— Жаль, что в свое время он, тогда еще ротмистр, не оказался в моем отряде «Рыцарей Черного леса». А здесь, в подземелье... Не знаю, следует ли испытывать его нервы подобным бездельем.
— Почему же бездельем? Вскоре вам придется возрождать свой отряд лесных рыцарей, чтобы вновь действовать в тылу русских. Только теперь уже здесь, в Польше.
29
Достав бутылку румынского вина, очевидно, из своих еще бухарестских запасов, Софи наполнила небольшие бокальчики. Они выпили за окончание войны, каким бы оно в конечном итоге ни было, и за то, чтобы эта война пощадила людей искусства, где бы они ни творили. Ибо так предложила хозяйка кабинета и вина.
— Так он, художник этот, жив? — спросил Кароль из чистого любопытства, усаживаясь в предложенное ему Софи кресло. В конце концов он прибыл сюда, чтобы получить инструкции от лондонского резидента в Гошуве-Велькопольском, а не выслушивать неспешные воспоминания связника.
— Скорее всего погиб на фронте. Как раз перед началом войны он отправился в родные края, чтобы повидаться с отцом, тоже иконописцем, там был призван в армию и исчез. Хотя я словно бы предчувствовала, да что там... уже всем ясно было, что вот-вот грянет война. Румыны готовились к ней в открытую, наводняя при этом город своей агентурой, надежно смешивавшейся с одесскими молдаванами. Не удивительно, что я настоятельно советовала иконописцу оставаться в бандитско-катакомбной Одессе, где всегда можно было надежно спрятаться и безбедно отсидеться. Однако мы с вами увлеклись.