Восьмая жена Синей Бороды – 2
Шрифт:
Вертела носом? А теперь признай, что тебе выгоден брак со мной. Умоляй, унижайся, проси, чтобы я изменил свое решение.
Нет, конечно же, Кристиан не собирается говорить с Беатриссой. Он не посмеет противостоять авторитету властной бабушки. И слова лишнего не вымолвит. Идти в открытую против ее воли, когда Беатрисса в мечтах уже нянчится с правнуками, сродни самоубийству.
Теперь Кристиан будет ждать, когда же Энни попросит его передумать, станет откладывать обещанный ей разговор с бабушкой. Как пить дать, так и будет. Не дождется.
Украдкой
По приезде Энни, сославшись на головную боль, поспешила к себе. Удаляясь, она слышала, как Беатрисса отчитывала Кристиана:
– Не хватало еще, чтобы девочка заболела! Додумался отвезти ее на свою развалюху. Бедняжка надышалась миазмов и теперь ей плохо!
Как Энни ни пыталась уснуть, у нее не получалось. Она никак не могла отделаться от мыслей о поступке Кристиана. Она уже решила, что подыграет ему, а сама будет ждать, когда же он пойдет на попятную. И тогда у нее появится повод попрекать его слабостью. До самой старости она его будет грызть при всяком удобном случае. Да…
А что если он и правда откажется от брака? Она вернется в Ольстен и больше никогда его не увидит. Но не этого ли она сама хотела? У него будет своя жизнь. А у нее своя. Ее сердце болезненно сжалось. Все будет по-прежнему. Отец снова станет подыскивать женихов. А ей не надо никого. Она уже с этим женихом смирилась.
В дверь тихонько постучали. Энни улыбнулась.
Кристиан… Ну, конечно. Рано же он сдался.
– Войдите, – слабым голосом отозвалась Эниана.
– Все переживаю, как вы себя чувствуете, – на пороге стояла герцогиня с подносом в руках. – Принесла молока и выпечку. Наш повар печет потрясающие булочки. Вы просто обязаны их попробовать.
Беатрисса поставила поднос на столик.
– Дорогая, вы так плохо выглядите, – голос Беатриссы звучал обеспокоенно. – Эта бледность. Эти синяки под глазами. Не стоило вам бродить по Бриенну. Кто знает, какая зараза там водится. Кристиан тоже выглядит неважно. Может, стоит вызвать доктора?
– Не нужно, – тихо ответила Энни, спрятав руку, чтобы герцогиня невзначай не заметила отсутствия кольца.
После ухода герцогини, Энни принялась за булочки. Есть не хотелось, но нужно было хоть чем-то занять себя, чтобы не думать о неприятных вещах. Помогало плохо. Назойливые мысли с завидным упорством лезли в голову. Она рьяно откусывала такие большие куски, что давилась, отхлебывала из бокала молоко и утирала ладонью слезы.
На нее сразу навалилось столько эмоций, что она не могла в них разобраться. Ей было обидно из-за того, что от нее отказались, причем причина не имела никакого значения. Ей было страшно, что она никогда больше не увидит Кристиана. И она злилась на себя за то, что чувствовала обиду и страх. Ну, исчезнет Кристиан из ее жизни, и что? Есть люди более достойные и благородные, чем он. Радоваться надо, если все действительно сложится так, как он обещает.
Всю
К завтраку Энни спустилась разбитая и сонная. Ночью ей так и не удалось уснуть. Кристиан тоже едва сдерживал зевоту. Единственным бодрым человеком за столом была герцогиня.
– Как вам вчерашняя поездка? – поинтересовалась она, не забыв посетовать на болезненный вид Энианы. – Что вы решили по поводу замка?
– Мы не будем там жить, – ответил Кристиан.
Герцогиня окинула их торжествующим взглядом:
– Правильно. Я рада, что вы сами приняли верное решение. Здесь вам будет гораздо удобнее.
– Здесь мы тоже жить не будем, – огорошил ее Кристиан.
Беатрисса изогнула бровь и спросила у внука:
– Где же вы будете жить?
– Вместе нигде. Свадьбы не будет, – холодным, ровным тоном ответил он.
– Эниана, милая, как же так? – внимание герцогини переключилось на Энни. – Говорила я ему не возить вас на эти жуткие развалины. Любая испугается.
Энни молчала, сминая в пальцах салфетку.
– Это мое решение, – удивленный взгляд герцогини тут же метнулся к внуку.
– Я понял, что недостоин ее, – пояснил Кристиан.
Глаза герцогини изумленно распахнулись, рот открылся и оттуда вырвался судорожный вздох. Дрожащая рука потянулась к колокольчику, звон которого вскоре заглушил ее душераздирающий крик:
– Персиваль! Персиваль!
Сию же секунду будто из-под земли возник дворецкий.
– Персиваль, сделай немедленно лавандовых успокоительных капель.
Дворецкий едва заметно кивнул и вскоре поднес ей бокал, наполненный прозрачной жидкостью.
– Да не мне, болван! Капли нужны Кристиану. У него предсвадебный мандраж.
Первиваль поставил бокал на стол перед молодым герцогом, поклонился и удалился.
– Зря вы так, это взвешенное решение, – Кристиан отставил бокал подальше.
– А как же наследство? Простите, Эниана, что затрагиваю эту щекотливую тему, но, зная, что Кристиан не может держать язык за зубами, думаю, вы уже в курсе.
– Обойдусь. Продам Бриенн. Возможно, замок там не в лучшем состоянии, но земли там плодородные и места живописные. А не получится продать быстро, пойду служить в армию.
– Глупости какие! А я-то думала, что ты уже повзрослел. Подумай о своем будущем, обо мне, об Эниане.
Она бросила беглый взгляд на Энни:
– Бедная девочка, да на ней лица нет. Как ей возвращаться назад, это же такой позор!
– Да, потому я и хотел попросить вас замолвить словечко о ней по своим знакомым. Мне кажется несправедливым, что о такой прекрасной девушке ходят грязные слухи.
– Я не верю тому, что слышу, – причитала герцогиня. – Я отказываюсь в это верить.
– И пожалуйста, свяжитесь с нотариусом. Мне нужно составить обязательство, что я гарантирую выплату отступного.