Восьмая жена Синей Бороды – 2

Дашковская Ариша

Но и Беатрисса без дела не сидела. Помимо организации праздника, она взяла на себя заботы иного характера. За неделю до бала она позвала в гости двух своих подружек, заядлых сплетниц – графиню Шантоле и баронессу Экрю.

Перво-наперво она взяла с них слово, что все сказанное в малой розовой гостиной останется в ее стенах, так как является строжайшей тайной, которую герцогиня может доверить только им одним.

Никто не должен знать, по какому поводу герцогиня устраивает торжество.

Но своими дорогими подругами она может поделиться тем, что ей удалось отыскать спустя много лет внучку своей лучшей подруги, безвременно почившей Генриетты.

Сочинять

у Беатриссы получалось превосходно. Она увлеченно рассказывала придуманную на ходу историю, расцвечивая ее трогательными деталями.

Гостьи услышали, как молодой граф Шарль де Рени полюбил дочку Генриетты Эмилию. Герцогиня была против отношений молодых, и Шарлю с Эмилией пришлось бежать. Долгие годы Генриетта безуспешно искала свою дочь. Все, на что она могла рассчитывать – редкие письма без обратного адреса. Из писем она узнала, что у нее появилась внучка. Генриетта завещала ей все свое состояние, чтобы хоть как-то искупить вину перед дочерью. До самой смерти она сокрушалась, что ей так и не удалось увидеть внучку. На смертном одре она взяла клятвенное обещание с Беатриссы, что та отыщет Эниану де Рени и заменит ей бабушку. И только недавно совершенно случайно в одной из отдаленных провинций Кристиан нашел ее и привез сюда.

Гостьи охали, ахали, прикладывали платочки к глазам. Им не было дела до логичности рассказа. Главное, что все закончилось хорошо.

В довершение Беатрисса вызвала Персиваля и попросила пригласить Эниану.

Как только Энни, скромная и свежая, как ранняя весна, появилась в дверях, герцогиня подошла к ней и взяла за руки:

– Вот оно, мое сокровище, моя радость!

Это вызвало новую волну оханий, аханий и слез умиления.

Через пару дней в гости к Беатриссе нагрянула другая ее знакомая – графиня Фронтаж. Она нетерпеливо ерзала на софе и водила своим длинным носом, будто принюхивалась, когда задавала ничего не значащие, свойственные приятной светской беседе вопросы. Герцогиня отвечала как обычно и охотно поддерживала разговор, но о предстоящем событии не обмолвилась ни словом. И вот когда все сплетни были пересказаны, графиня Фронтаж не выдержала:

– Да что ж это такое? Почему кому-то вы доверяете свои секреты, а мне нет? Чем я провинилась перед вами?

– Глупости! Милая, но какие секреты у меня могут быть? Тем более от вас.

– А что это за история с внезапно найденной родственницей?

Герцогиня округлила глаза:

– Ах, нет! Ну какая в этом тайна? Нашлась внучка моей давней покойной подруги. Через несколько дней я объявлю об этом всем хорошим знакомым.

– Возможно, я ошибаюсь и речь идет о совсем другой де Рени, но я должна вас предупредить, вы в большой беде, мой друг. В последнее время вы редко выезжаете, поэтому не знаете, о чем все гудят. Так вот, девица де Рени – настоящая охотница за чужими деньгами. Подозреваю, что эта проныра охмурила нашего дорогого Кристиана. Не так давно она ловила в сети барона Сусона, – доверительно понизила голос графиня.

– Господи! – произнесла герцогиня.

Воодушевленная графиня Фронтаж продолжила:

– Но барон – человек, умудренный жизнью, с легкостью раскусил ее нечистоплотные намерения. А Кристиан, он же еще так юн и доверчив. И неизвестно, к каким средствам она могла прибегнуть, чтобы обольстить его. В деревнях девушки редко блюдут приличия. Если наши дамы стыдливо покажут щиколотку, то те, не покраснев, пустят под юбку.

Герцогиня расхохоталась, а графиня Фронтаж непонимающе уставилась на нее.

– Как же вы меня рассмешили,

дорогая, – утирая слезы, сказала она. – Это же насколько нужно было отчаяться, чтобы приударить за бароном Сусоном? Уж простите меня, но даже я не рассматривала бы его кандидатуру. Слишком я молода и прекрасна для него! Зачем же очаровательной девушке этот трухлявый пень? Из-за денег? О, нет! В них она не нуждается. Она единственная наследница Генриетты, а Генриетта отнюдь не бедствовала.

– Вы точно в этом уверены?

– Точнее некуда. Считайте, что я сама видела этот документ своими глазами. А если у вас есть глаза, то вы, увидев мою красивую, юную протеже, поймете, почему Сусон развязал язык. Видимо, обида заставила его забыть, что правда, хоть и ходит медленнее лжи, но она рано или поздно постучит в двери. То же могу сказать и о Маргарет Дамери. Была б ее воля, она бы запрятала бедную девочку в монастырь, а сама на ее деньги жила припеваючи.

– Что вы говорите? Это очень серьезное обвинение.

– Я, дорогая моя, никогда не мела языком, не имея достаточных оснований. Конечно, все это я вам говорю не для передачи широкому кругу. А теперь, дорогая моя, мне пора. У меня столько хлопот, столько хлопот. Совсем скоро прием, а мы никак не можем согласовать меню, – Беатрисса улыбнулась, и графине Фронтаж стало ясно, что беседа окончена.

Чем меньше времени оставалось до торжественного приема, тем сильнее Энни ощущала мандраж. Она понимала, что к ней будут присматриваться в попытке найти подтверждение правдивости слухов. То, что отношение к ней будет предвзятым, было ясно как божий день. И только от нее зависело, получится ли изменить мнение о себе в лучшую сторону.

Больше всего она боялась опозориться в самом начале. Менуэт был первым в списке церемониймейстера, и она должна была танцевать его с Кристианом. Странно, что он с готовностью согласился потренироваться с ней. Хотя чего странного, в нем говорило чувство вины. Несколько вечеров мучений с нею не такая уж большая плата за успокоение своей совести. Помашет платочком вслед карете, а ей объясняй потом отцу, чем жениху не угодила.

Почему-то ее задевало, что Кристиан при разговоре с ней цедил слова как воду в пустыне, а после репетиции сразу же уходил. К тому же он начал обращаться к ней подчеркнуто холодно и снова на «вы».

В назначенный день Эниана напоминала благоухающий нежный цветок. Розовое воздушное платье подчеркивало ее юность и невинность. Венок, украшенный крошечными бутончиками из розового топаза, привлекал внимание к уложенным волнами золотым волосам.

Беатрисса уверила Эниану, что розовые топазы помогают при сильной тревоге и волнениях, и с этим талисманом все пройдет просто прекрасно. Герцогиня произносила это со знанием дела, и если бы Энни была внушаемой, то слова Беатриссы возымели бы действие. Но, обладая богатым воображением, Энни отчетливо видела, как она сбивается с такта, наступает на хвост платья какой-нибудь даме, обливает всех оказавшихся рядом вином из бокала.

Если бы не внезапно возникший рядом Кристиан, она бы успела придумать еще сотню нелепых ситуаций, в которые непременно попадет. Реакция Кристиана на ее вид разочаровала. Она ожидала увидеть восхищение и сожаление, а лучше глубокое страдание от осознания того, что скоро он ее потеряет. Но нет. Он улыбнулся и спросил:

– Готовитесь покорить всех местных мужчин?

– Конечно. Зря я, что ли, неделю тряслась в карете? – не удержалась Энни: – Да еще и в такой компании.

– И что вы будете с ними делать?