Восьмой смертный грех
Шрифт:
Подросток всхлипнул, Николетте стало невыносимо жалко Альфредо. Доктор Санчес, если выкарабкается после трех ранений, предстанет перед судом, скорее всего, его приговорят к смертной казни. А его единственный сын – инвалид…
– Я тебя не брошу, – сказала Николетта. – Альфредо, поверь мне, я буду навещать тебя. Я помогу тебе. Ты должен забыть все это, как страшный сон.
Она набрала номер и вдруг услышала голос. Альфредо сказал:
– Не звоните. Не стоит вызывать подмогу и тем более бригаду неотложной медицины. Пусть отец умрет!
Николетта обернулась и с недоумением посмотрела на подростка.
Николетта пожалела, что пистолет лежит на полу. Он выскользнул у нее из рук после того, как она выстрелила в доктора Санчеса. И вдруг до нее дошло: убийцей, кровожадным маньяком, который взбудоражил всю страну, был не кто иной, как сын доктора Санчеса, пятнадцатилетний Альфредо, подросток, прикованный к инвалидному креслу.
Альфредо, внимательно следивший за Николеттой, произнес скрипучим тоном:
– Ну что, догадалась? Да, это я убивал всех. Мне с моей болезнью осталось совсем недолго жить. Отец знал обо всем, но не мог ничего поделать! Он слишком любил меня! Он простил мне то, что я убил свою мать! Она была беспомощной глупой курицей, которая постоянно обвиняла отца в том, что он виноват в сложившейся ситуации. А мне даже нравится жить в трущобах, здесь так много возможностей… Возможностей совершить преступление и остаться незамеченным!
Николетта чувствовала, как у нее начинают шевелиться волосы на макушке. Хрупкий пятнадцатилетний подросток – и жестокий маньяк! Но чему она удивляется, ей приходилось сталкиваться и с десятилетними, которые торгуют наркотиками, и двенадцатилетними, грабящими и убивающими прохожих ради горстки монет и дешевых часов, и множеством других детей, которые давно превратились в закоренелых бандитов. Но такого, как Альфредо, она встречала впервые.
Ей нужно подобрать пистолет, лежащий на полу около распростертого тела доктора. Иначе…
– Не шевелись, – приказал подросток. – Еще одно движение, и я всажу тебе в живот этот нож. Я умею метать его, причем делаю это великолепно, я научился этому давно, когда мы жили в собственном доме с бассейном.
У Нико пересохло во рту. Альфредо был гораздо опаснее своего отца.
– А твой папа? – задала она вопрос, надеясь отвлечь подростка и все же улучить секунду, чтобы поднять оружие. – Как он мог поощрять такое?
Альфредо с жалостью взглянул на своего отца и ответил:
– Он был жалким тюфяком, неудачником, которого сгубила бутылка. Я ненавижу его! Поэтому полиция и найдет его – застреленного, и тебя, умершую от ран, которые нанес тебе бешеный маньяк перед своей кончиной. Посмертно ты станешь героиней! И избавишь мир от доктора Витольдо Санчеса! Мне так хотелось славы! Газеты полюбили меня, меня – Хуана Потрошителя! Я ловко это придумал, не так ли?
Николетта метнулась к пистолету, но Альфредо оказался проворнее. Она почувствовала, как нож вонзился ей в бок, нестерпимая боль пронзила тело, Николетта осела на пол.
– Я же говорил, что не надо пытаться обмануть меня, – произнес Альфредо, оказавшись около Николетты. – Придется сделать тебе
Еще бы, подумала Николетта, у тебя, маленький монстр, такая большая практика. Она видела, как Альфредо вытащил из раны нож, у нее потемнело в глазах, она чувствовала, что сейчас потеряет сознание. А подросток склонился над ней. Нож оказался около сердца.
– Всего одно движение – и ты мертва, – улыбаясь, сказал Альфредо. – Извини, но так надо. Или ты, или я. И я предпочту, чтобы умерла ты!
Он размахнулся, Николетта зажмурилась, и в этот момент грянул выстрел. Николетта услышала дикий крик, распахнула глаза и увидела, как Альфредо откинулся на спинку инвалидного кресла. Нож выпал у него из руки и вонзился в земляной пол.
Выстрелил доктор Витольдо Санчес, который, собрав последние силы, дотянулся до пистолета. Он прошептал:
– Это же мой сын, черт побери, это мой сын…
Затем он потерял сознание. Николетта вызвала по телефону подмогу, полиция и медики прибыли через пятнадцать минут и обнаружили в хижине двух мертвецов – отца и сына, а также тяжело раненную Николетту Кордеро.
Разоблачение Хуана Потрошителя, который оказался пятнадцатилетним подростком, стало сенсацией. Николетта в один момент обрела огромную популярность. Ее имя появлялось в газетах, ее приглашали в ток-шоу. Самым почетным стало выступление в программе известной журналистки Изабеллы Баррейро «Прямой разговор». Однако Николетта чуралась славы, она ей даже мешала. Поэтому, в который раз отвергнув предложение о повышении и переводе в столицу, она осталась в Барра-Гуартибе, как и прежде занимаясь обыкновенными преступлениями, которые десятками, если не сотнями, случались ежедневно на территории пятимиллионного мегаполиса.
Однажды кто-то из ее недоброжелателей прислал Нико по почте роман «Молчание ягнят» с надписью поперек титульного листа красным фломастером: «Кордеро, скоро замолчишь и ты!» [1] На Николетту это не произвело ни малейшего впечатления.
Затем было еще несколько дел, которые снова принесли Нико славу и похвалы начальства. Она же намеренно не замечала собственной популярности. Ей требовалось одно – докопаться до подоплеки гибели Макса.
Однако, когда с ней решил поговорить старый друг и начальник Бенедикто Альбаро, Николетта не смогла отказаться от его предложения.
1
«Cordero» означает по-испански «ягненок».
– Я понимаю, что твоя работа значит для тебя все или почти все, – сказал Бенедикто, – но дело в том, Николетта, что надо подумать и о будущем. Ты что, намереваешься до пенсии бегать по улицам и задерживать маньяков? Получаешь за это ты не много, зато ежедневно подвергаешься риску.
Николетта поняла: Бенедикто хочет сделать ей некое предложение. Она не так давно напала на след, который привел ее к Магнусу Хаммерштейну. Ей удалось установить, что миллиардер и владелец косметического концерна имеет некое отношение к истории о похищении детей, в том числе Флавио Варгаса, и соответственно к убийству ее брата Макса.