Восьмой смертный грех
Шрифт:
Но работа в концерне была очень престижной, такой шанс не теряют, она знала многих, кто с радостью бы переехал из столицы в любой провинциальный городок или даже деревню, лишь бы работать на этом предприятии. И платили здесь очень прилично, и возможности карьерного роста имелись.
Лена совершенно не разочаровалась, оказавшись в Новгороде. Город пленил ее, хотя она и бывала там раз в неделю, а то и реже. В основном ее маршрут пролегал между благоустроенным коттеджным поселком, где она жила, и самим заводом. Туда и обратно, а вечером оставались
Потом в жизни Лены появился Михаил. Они долго гуляли по Новгороду, наслаждаясь тишиной и красотой. И она почувствовала, что любит и город, и Михаила. Именно в этом кафе он и признался Лене, что неравнодушен к ней.
– Меня зовут Любовь Сергеевна, – сказала Тимчук и снова обернулась. Она явно боялась то ли преследования, то ли у нее, как у мужа, были навязчивые страхи. – Это просто перст судьбы, Елена Николаевна, что я столкнулась с вами в кафе. Вы – именно тот человек, которому я могу доверять!
Лена лихорадочно соображала, как ей избавиться от супруги сумасшедшего химика. Ей отнюдь не хотелось выступать в качестве психотерапевта и выслушивать жалобы совершенно незнакомой дамы. Она ей сочувствует – смерть ее мужа просто ужасна, но что поделать! Лена ничем не сможет ей помочь.
Тимчук вытащила тем временем из сумки темно-зеленую папку. Открыв ее, она показала Лене пачку листов с текстом и схемами.
– Они ищут именно это, – прошептала вдова. – Понимаете, Елена Николаевна, они ищут эти документы. Они…
К ним подошла официантка и поинтересовалась, чего именно хочет гостья. Любовь Сергеевна вздрогнула и резко ответила:
– Ничего, немедленно удалитесь, у нас приватный разговор!
Лена подумала, что жена недалеко ушла от мужа. Мило улыбнувшись, она попросила принести для Любови Сергеевны кофе со сливками и заварное пирожное. Тимчук подозрительно проводила взглядом официантку и сказала:
– Она может быть одной из них. Вполне вероятно, что они следят за мной. Они побывали в квартире, искали эти документы, они убили Федора. Они его убили!
Лена вздохнула и стала обреченно размешивать ложечкой остывающий кофе. Итак, она наткнулась на городскую сумасшедшую. Тимчук рехнулась после самоубийства мужа или еще до него? Химик был уверен, что концерн «Хаммерштейн» выпускает нечто запрещенное и крайне опасное, и вот его жена с очередной теорией заговора – ее мужа, видите ли, убили.
– Я вас понимаю, – мягко произнесла Лена. – Да, да, Любовь Сергеевна, но, мне кажется, кафе – не самое подходящее место для беседы. Быть может, мы встретимся с вами позднее? Договоримся, назначим, так сказать, явку…
Лене хотелось отделаться от дамы, причем во что бы то ни стало. Но Тимчук жарко зашептала:
– Нет, нет, кафе – очень подходящее место. Мне удалось от них оторваться, они же не знали, что я прятала документы в овощехранилище под прошлогодним луком…
– Ага, под прошлогодним луком, – не удержавшись от саркастического смешка, сказала Лена. –
Тимчук не замечала сарказма Лены. Появилась официантка, которая поставила перед женой химика чашечку кофе и блюдце с пирожным. Лена в который раз подумала, что Михаил мог бы и поторопиться. Она и так ждала его уже двадцать минут, и вот теперь к ней прицепилась Тимчук.
– Я сделала копии, у меня остались две, а эту вы должны взять себе. – Любовь Сергеевна чуть ли не насильно сунула Лене в руку папку. – Прочитайте бумаги! И сделайте так, чтобы их опубликовали! Потому что концерн «Хаммерштейн» – это Левиафан, чудовище, которое пожрет всех, если его вовремя не остановить. Это дракон, Годзилла…
Она запнулась, явно подбирая новое яркое сравнение. Лена подсказала:
– Птеродактиль.
– Да, да, это монстр! Я вижу, что вы мне не верите! Я сама так же издевалась над Федей, когда он рассказал мне все. Согласна, он был дурачком, мой Федя. Хотел много денег, поэтому и стал работать на конкурентов. Его уволили, это заслуженно. Но и «Хаммерштейн» должен понести наказание. Там производят ужасные вещи, и вообще концерн – это паучье логово, тот, кто попал в него, живым не возвращается. Прочтите и предайте это огласке! Я сама постараюсь сделать то же самое!
Лена спрятала папку в сумку и вздохнула. Не спорить же с городской умалишенной, пусть делает все, что угодно, лишь бы сейчас не вытащила пистолет и не стала ей угрожать. Тимчук положила на руку Лене свою ладонь, та ощутила, что пальцы Любови Сергеевны дрожат.
– И ради бога, берегите себя! Я уверена, что моего мужа устранили. Он бы никогда, слышите, никогда не пошел на самоубийство! Он не мог повеситься! И не удивлюсь, если через пару дней или даже сегодня жертвой стану я сама. Поэтому, Елена Николаевна, ради всего святого – помогите мне! Вас они не заподозрят! Прочитайте и опубликуйте! И вы поймете, что Федя и я были правы!
– Лена, привет, извини, что опоздал, – раздался приятный баритон Михаила. Лена не заметила, как ее избранник вошел в кафе и оказался около столика. Тимчук, увидев Михаила, дернулась, рванула из-за стола, причем так быстро и неловко, что нетронутая чашка кофе с молоком расплескалась. Любовь Сергеевна выбежала из кафе. Лена посмотрела ей вслед. Бедная женщина, ей пришлось много пережить.
Она видела сквозь окно, как Тимчук бежала через дорогу. Странное дело, автомобиль с потушенными фарами, который был припаркован около кафе, двинулся за ней. В него на ходу сел неприметный мужчина, который, как совершенно случайно заметила Лена, вышел из кафе несколькими секундами после Тимчук. Ее на самом деле преследуют? Да нет же, это Ленино разыгравшееся воображение! Кому нужна жена покончившего с собой химика-неудачника, ставшего к тому же доморощенным террористом. И Любовь Сергеевна, и медленно катившая машина исчезли в темноте.