Восьмой смертный грех
Шрифт:
– Кирилл, оставь это, – произнесла Джей. – Мой брат – трус, карьерист и мерзавец. Поэтому он с удовольствием передаст нас в руки Цезаря Кролла.
Эдуард с холодным презрением посмотрел на Джей, а потом сказал:
– Живо в смежную комнату! Затаитесь, пока я не передумал!
Я схватил Джей и потащил в смежную комнату-бар. Джей пыталась сопротивляться, но я и не думал уступать ей. Чтобы унизить брата, она готова пренебречь его попыткой помочь нам. Чтобы Джей не закричала и не привлекла к себе внимание охранников, я залепил ее рот поцелуем. Надо же, Джей не особо долго сопротивлялась, а затем даже обвила
До нас донеслось, как дверь в кабинет Хаммерштейна распахнулась, охранники почтительно спросили Эдуарда, в чем дело. Эдуард ответил, что все в порядке и он перепутал выключатель и кнопку сигнализации. Охранники извинились и удалились. Я понял, что младший Хаммерштейн нас спас. Хотя мог сдать в руки Кроллу. Может быть, Джей несправедлива к старшему брату, и он на самом деле не такой уж мерзавец, каким она мне его представила? Ведь он мог и не знать о делишках собственных родителей…
– Выходите, – раздался голос Эдуарда. – Вы меня слышите?
Мы его слышали, но занимались более важными делами. Однако было бы верхом неприличия заставлять Эдуарда ждать. Поэтому мы показались из комнаты-бара. Он изучающе посмотрел на меня и произнес:
– Господин Терц, если вы думаете, что я спас вас из милосердия или человеколюбия, то ошибаетесь. Я не выдал вас Цезарю Кроллу и его людям потому, что хочу, чтобы вы все рассказали мне. Итак, я жду!
– Ты все такой же, – усмехнулась Джей. – В детстве, Кирилл, брат обожал командовать, а его любимой игрой была «Монополия». Причем если он вдруг проигрывал, то все решалось очень просто: игра немедленно завершалась, и победителем признавался он. Ну что, братец, ты, оказывается, и сам интересуешься преступлениями, которые совершают твои родители?
Эдуард бросил на сестру ледяной взгляд и поморщился:
– Они в такой же степени твои родители, как и мои, Джозефина.
– Ты знаешь, что я ненавижу, когда меня называют этим смешным именем, – заявила Джей. – И не изображай из себя святого Эдуарда. Можешь выдать нас Кроллу, это будет больше на тебя похоже. Ну что, вызывай их снова!
Старые разногласия и детское соперничество давали о себе знать. Но я не собирался терять Джей и отправляться в тюрьму только из-за ее женского упрямства. Поэтому я произнес:
– Мистер Хаммерштейн, думаю, вы имеете полное право знать, почему мы оказались на яхте вашего отца и рылись в его бумагах. Итак, я уже показывал вам кое-какие занимательные документы, которые мы обнаружили в сейфе. Посмотрите на них еще раз.
Я передал Эдуарду документы со списком миллионных переводов на счета Грегуары. Он, нахмурившись, просмотрел их и сказал:
– Я не вижу в этом ничего криминального.
– Ну разумеется, – саркастически заметила Джей. – Мой любимый братец готов закрыть глаза на любое преступление, если он уверен, что это приносит доходы. Лучше скажи нам, Эд, что ты давно все знаешь и действуешь заодно с Магнусом и Грегуарой. Зарабатываешь деньги преступным путем…
Хаммерштейн зло посмотрел на сестру, а затем произнес, чеканя каждое слово:
– Скажу честно, Джозефина, иногда я тосковал по тебе. Мы не виделись десять долгих лет, и вот ты возникаешь из небытия в личине воровки и начинаешь обвинять меня. Как это тебе подходит! Я не имею понятия, о чем ты говоришь, но не собираюсь убеждать тебя в этом. Думай, что
Я понял, что наш разговор может перерасти в семейную ссору. Не могу сказать, что я был на стороне Джей. Она не права. Эдуард – я понял это и по его поведению, и по его словам – не имел отношения к махинациям Магнуса и Грегуары. Что же, такое вполне возможно: родители занимаются своими собственными делами, о которых их взрослые дети не имеют ни малейшего понятия.
– Хорошо, мистер Хаммерштейн, – прервал я его пламенную тираду. – Вы должны услышать то, чему я… чему мы стали свидетелями. Я вижу, никто из вас не собирается уступать, поэтому разрешите вмешаться мне.
– Кирилл, Эд – фарисей и ханжа, – сказала Джей. – Не верь ему! Я лично не доверяю его словам. Допускаю с натяжкой, что он ничего не знает, однако едва ему станет что-то известно, как он немедленно сдаст нас Кроллу. Вот увидишь!
Эдуард побледнел и воскликнул, явно оскорбленный словами сестры:
– Ты почему-то всегда видела во мне чудовище, Джозефина! А кто ты сама? Сумасшедшая особа, которая использует других для достижения собственных идиотских целей. Все твои товарищи сидят в тюрьме, а ты на свободе. Как это согласуется с твоей моралью?
Чтобы не дать конфликту снова разгореться, я стал торопливо рассказывать о том, что произошло в Бертране. Похищение Терезы Ровиго, затем убийство Бернадетты, ее бывшей няньки, попытка убить меня в отеле, приключения в Риме и окрестностях. Сначала я видел, что Хаммерштейн-младший, поджав губы, относится к моему рассказу скептически, но потом он сбавил спесь и ловил каждое мое слово.
– Вот таким образом, господин Хаммерштейн, мы и оказались на вилле вашего отца.
– Значит, вы уже успели побывать и в кабинете в особняке, – сказал он, и в его словах послышалось восхищение. – Ну что же, в свете всего вышеизложенного я должен признать, что ваши подозрения имеют право на существование. Но я уверен, что всему этому есть какое-то логическое объяснение! Мои родители не могут участвовать в череде преступлений, причем таких подлых и страшных!
– А вот мои могут, – сказала упрямо Джей. – Я верю в то, что Магнус и Грегуара замешаны в похищении детей. Что касается отца, то я всегда знала: он готов ради денег на все. Ты унаследовал ту же бессмысленную страсть к наживе, Эд. А Грегуара… Вспомни, из какого рода она происходит!
– Бельгийского рода маркизов Деладье, – ответил Эд. – И что из этого? Это как-то объясняет ее поведение?
Джей рассмеялась и, повернувшись ко мне, произнесла:
– Эд был всегда любимчиком матери. Поэтому он и сейчас не хочет себе признаться, что Грегуара не только знает о преступлениях Магнуса, более того, она им покровительствует и покрывает их. И знаешь почему, Кирилл? Потому, что в роду Деладье встречались умалишенные. То ли дед, то ли прадед Грегуары покончил с собой, предварительно отправив на тот свет свою вторую жену и двух малолетних детей. А еще какой-то предок в семнадцатом столетии развлекался тем, что поджигал примыкающие к его замку деревни. Время от времени в роду появляются на свет умалишенные. Слава богу, что эта напасть миновала нас. Но Грегуару она не обошла стороной…