Воспарить к небесам
Шрифт:
— Что думаешь? — спросил он, указывая на мокрые волосы, торчавшие дыбом, похожие на мультяшный удар током.
— Э-э… — пробормотала я, не зная, что сказать, поскольку то, что я думала, было не очень хорошо.
— Сейчас они мокрые, но когда высохнут, улягутся, — сообщил он.
В этом у меня был опыт, учитывая, что сын перешел от наплевательского отношения к своей внешности до маниакального беспокойства в течение примерно двух недель. Так что, я знала, что с нанесенным средством у мужчины волосы так торчать
— И сколько же ты нанес? — спросила я, когда он неторопливо направился ко мне, его походка была такой же, как у его отца, только скорее милой, чем горячей.
— Примерно пол ладони, — ответил он.
Ох, милый.
— Просто хочу сказать, детка, что тебе полагается использовать количество размером с десятицентовик.
Он остановился передо мной, и от моих слов его глаза расширились.
— Серьезно?
— Да. Нанесешь столько, сколько нужно, и все высохнет. — А чтобы смыть все это, нужно три раза намылить голову, о чем я решила ему не сообщать в то время, как мы должны были уезжать.
— Дерьмо! — вскричал он, повернулся и побежал обратно по коридору.
— Киллиан! — крикнула я ему вслед, как только дверь ванной захлопнулась. — Нам нужно уходить!
— Две секунды! — крикнул он в ответ.
— Черт, — прошептала я, думая, что сначала Эшлинг, а теперь — Киллиан, когда раздался звонок в дверь.
— Открой, Эми! — завопил Киллиан.
Эшлинг ничего не сказала.
— Черт, — повторила я, направляясь к двери.
Я открыла ее и увидела на крыльце хорошенькую, миниатюрную, фигуристую женщину с темно-русыми волосами, которая выглядела лет на пять старше меня. В красивой одежде, с большой сумкой, и она смотрела на меня, как олень, оказавшийся в свете фар.
— Привет. Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросила я.
— Ты Эми, — ответила она странно хрипло, будто запыхалась, появившись в дверях Микки после пятикилометровой пробежки.
Я вскинула голову от осознания того, что она знала меня, и осторожно подтвердила:
— Да.
Она продолжала пристально смотреть на меня, затем отвела взгляд, снова посмотрела на меня и объявила:
— Я Рианнон.
Вот дерьмо.
— Эм… привет, — повторила я.
— Микки здесь? — спросила она.
— Нет, он в городе. Встреча в пожарной части. Я забираю детей, чтобы присоединиться к нему на заседании городского совета.
— Точно-точно. Я забыла, — пробормотала она, переминаясь с ноги на ногу. Затем она уронила ключи, быстро наклонилась, чтобы поднять их, и выпрямилась, не глядя на меня. — Я ему позвоню.
— Хочешь, скажу ему, что ты заходила? — cпросила я.
— Да-да, было бы здорово, — ответила она, делая вид, что хочет повернуться, но вместо этого сказала: — Хм… спасибо.
— Хочешь поздороваться с детьми? — тихо предложила я.
Она взглянула мимо меня, в ее
— Нет. Не хочу вас задерживать. Им я тоже позвоню.
— Никаких проблем, — соврала я, так как считала, что мы уже опаздываем.
Она посмотрела на часы, потом на мое плечо.
— Заседания совета начинаются в шесть тридцать, так что вы, вероятно, из-за меня опоздаете. Ничего. Я их скоро увижу.
— Хорошо, — сказала я все так же тихо.
— Эм… да, ладно… — она снова повернулась, будто собираясь уйти, потом развернулась обратно, и, не глядя мне в глаза, сказала: — Ну, пока.
— Пока, Рианнон. Приятно было познакомиться.
Тут она посмотрела мне прямо в глаза, и я снова увидела боль.
Мне это не понравилось не только из-за того, что за этим могло стоять, но и потому, что было не очень весело видеть ее в таком состоянии.
— Да, Эми. Я тоже рада с тобой познакомиться.
Я заставила себя улыбнуться.
Она тоже сделала попытку, но прежде чем ей это удалось, развернулась и поспешила по дорожке к своей машине.
Я наблюдала за ней, потрясенная этой встречей, но только на секунду, затем закрыла дверь, отчасти для того, чтобы она не заметила, что я за ней наблюдаю, главным образом потому, что мне действительно нужно было заставить детей пошевеливаться.
Я достала из сумочки телефон и написала Микки: «Опаздываем. Напишу, как только окажемся в пути».
Я сообщила ему только об этом. Новости о Рианнон могут подождать.
Я отправила смс и поспешила к двери Эшлинг.
На ней висел плакат с изображением группы, и хорошей новостью было то, что это не бойз-бэнд. На самом деле, он говорил о наличии у нее превосходного музыкального вкуса.
Я постучала, взялась за ручку двери, открыла ее и просунула голову внутрь.
Я никогда не видела ее комнату. Дверь всегда была закрыта.
Теперь я увидела, что это была комната маленькой девочки, в розово-фиолетовых тонах и цветочках, но доказательство этому теперь было погребено под громадным беспорядком, кучей потрепанной одежды, разбросанной повсюду, телевизором с грудами DVD-дисков повсюду, неубранной кроватью и стенами, щедро завешенными плакатами других групп.
Однако был еще один плакат. Одинокий постер фильма в комнате Эшлинг, среди множества всего, взволновал меня.
Это был постер фильма с Ривером Фениксом и Лили Тейлор, вышедший несколько десятилетий назад.
«Дурацкое пари».
Мой взгляд скользнул обратно, вбирая в себя обилие косметики и заколок на комоде, все это было покрыто заметным слоем пыли, Эшлинг лежала в постели среди смятых простыней (а также брошенной одежды), прислонившись спиной к изголовью кровати, с книгой в руках.