Воспарить к небесам
Шрифт:
Ее подбородок задрожал, и она уставилась на меня.
— Эш…
— Это мой зонтик, — прошептала она.
Затем она скрылась за закрытой дверью.
И это было хорошо, потому что мне пришлось опереться рукой о стену, чтобы удержаться на ногах, она ранила меня так глубоко, что полилась кровь.
*****
— Чтоб меня, — пробормотал Микки, склонив голову набок.
Он сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати, согнув колени, в серых фланелевых пижамных штанах. Я никогда не видела его в пижамных штанах (или
Я сидела рядом с ним в его футболке, скрестив ноги.
Я только что рассказала ему историю со свечой Эшлинг.
— Микки…
Он посмотрел на меня.
— Она принесла ее обратно. Это я заметил. Я ничего не сказал, потому что она вела себя странно, и было ясно, что ей не хотелось, чтобы я что-то говорил.
— Наверное, это было хорошее решение, — ответила я.
— Для нее эта свеча олицетворяет хорошие времена. До того, как ее мама потерялась в бутылке. Когда у нас с ее мамой все было хорошо. Хорошая семья.
Я молча кивнула.
Микки отвел взгляд и повторил:
— Чтоб меня.
Я дала ему время, потому что он нуждался в нем, но при этом мне ненавистно было смотреть, как он истекает кровью из-за своего ребенка, прежде чем мягко посоветовать:
— Ты должен оставить это, дорогой.
— Да, — сказал он одеялу.
— Микки?
Он посмотрел на меня.
— Да?
Я глядела на него. В эти прекрасные голубые глаза, которые теперь были омрачены. Беспокойством о своей девочке. Желанием все исправить. Необходимостью быть добытчиком, защитником. Тем, что он бессилен против мерзких воспоминаний, которые по-прежнему никуда не ушли.
Я хотела сказать ему, что люблю его. Хотела, чтобы эти слова стали волшебными, и произнеся их, я бы смогла избавить его от боли. Или же вызвать, пусть и короткую, вспышку счастья, забрать все это и отправить его парить в небеса.
Но было еще слишком рано. Никто из нас и близко к этому не подошел. В наших отношениях «шаг-за-шагом», которые мы выстраивали и одновременно занимали позиции в семьях друг друга, что в конечном итоге привело бы к смешению этих семей, я проводила свою первую ночь в его постели под его крышей с его детьми.
На сегодня этого было достаточно.
Так что я показала это по-другому, подавшись вперед и обняв, прильнув всем телом, и поцеловав его грудь, затем я поднялась и поцеловала его в шею и, наконец, прижалась ближе.
Он обвил меня руками.
— Хорошая новость в том, что она открылась мне. Это значит, что, возможно, я смогу посмотреть, к чему это приведет, и узнать больше, — заметила я.
— Да, это хорошая новость.
Казалось, он не был от этого в восторге.
С другой стороны, ему придется видеть эту свечу каждый день, вероятно, десятки раз за день, и понимать, что она означает.
Я решила сменить тему.
— Спасибо, что позаботился
Он выпрямил ноги и повернулся, притягивая меня ближе, прежде чем одной рукой скользнуть вверх мне в волосы, обхватить затылок, и прижать мое лицо к своей шее.
Покончив с этим, он пробормотал:
— Кое-что еще из того, что я могу тебе дать.
— То, что ты умеешь лучше всего, — сказала я ему. — День был ужасный. Но вечер — хороший.
— Да.
— Хотя, по правде говоря, ты не получишь всей славы. Арахисовое масло с рисовыми и шоколадными хлопьями сделали изрядную часть работы.
Я услышала улыбку в его голосе, когда он спросил:
— Изрядную часть?
— Однако я должна признаться, что встревожена тем, что миссис Макмерфи знала о моей секретной шифровальной машине.
Его тело затряслось от смеха.
Я прижалась ближе и поцеловала его в шею.
Я устроилась поудобнее и поделилась:
— Но ты правда помог. Немного.
— Хорошо, что я могу помочь… немного, — ответил он, все еще слегка посмеиваясь.
— И ты, возможно, единственный мужчина на Земле, который замечает какими средствами пользуется его девушка и имеет мужество отправиться в косметический отдел торгового центра, чтобы купить ей увлажняющий крем, — заметила я.
Я почувствовала, как он пошевелился, и, откинув голову назад, увидела, что он смотрит на меня.
— Я эгоист, — заявил он.
— Прошу прощения?
— Мы раскрыли тайну, которую нельзя было раскрывать. И для тебя было бы отстойно все время таскать свое барахло туда обратно, потому что ты будешь проводить в моей постели кучу времени. Так что теперь это не будет отстойно для тебя.
О Боже, он был прав.
Тайна раскрыта, и теперь…
Теперь у меня больше времени с Микки.
Его тон понизился, когда он заметил:
— Ночнушки можешь засунуть в сумочку, а затем положить в мой ящик.
Он не возражал против того, чтобы я положила вещи в его ящик!
Я вздрогнула, даже когда улыбнулась, широко.
Он видел мою улыбку, но я знала, что он почувствовал дрожь, и сказал:
— Трахну тебя утром, детка, когда буду знать, что детей нет дома.
— Ладно, Микки.
— А теперь поцелуй своего парня, чтобы я мог выключить свет.
— Хорошо, Микки.
Я сделала, как было приказано. Поцелуй не был горячим и страстным, но, как и любой поцелуй Микки, он мне очень понравился.
Затем он погасил свет и снова обнял меня.
Лежа в его объятиях в темной комнате в его постели, я осознала, что у него действительно хорошие матрасы.
Мои тоже были хороши.
Но я была бы счастлива спать на его матрасах.
Очень счастлива.
Спать с Микки.
ГЛАВА 24
Очевидно