Воспоминания еврея-партизана
Шрифт:
Конференцию открыл Бегма. Он зачитал две радиограммы, только что полученные из Москвы — одну от Никиты Хрущева, председателя Совета Министров Украинской ССР, а другую — от начальника Украинского партизанского штаба. В обеих телеграммах передавались приветствия партизанской конференции. Бегма доложил о положении на фронтах, подробно рассказал о Сталинградской победе, а также о том, как Москва оборонялась, когда немцы были на ее подступах. Бегма подчеркнул, насколько Советское государство заинтересовано в развитии партизанского движения.
О рейде брянских партизан докладывал полковник Федоров — о том, как проходили сотни километров по тылам врага, пока добрались до лесов и деревень Полесья и Волыни.
Затем были заслушаны интересные доклады о тактике и стратегии партизанской борьбы, о пропаганде среди населения, а также о вопросах организации и дисциплины. Была подтверждена тактическая линия в партизанском движении — основное внимание уделять диверсионной работе и избегать прямых сражений с неприятелем, чтобы не нести потери. Указывали, что тяжелые бои начнутся, когда приблизится Красная Армия. Основная задача партизанского Соединения — уничтожать коммуникации, сжигать мосты, взрывать немецкие объекты, склады.
Затем были заслушаны доклады отдельных отрядов. Доклад об отряде имени Ворошилова был сделан мною. Я доложил, как была создана первая партизанская группа, как евреи голыми руками добыли себе оружие, как группа вела бои с немцами, полицией и фашистскими бандами. Я подчеркнул, что при отряде существует еврейский семейный лагерь, где имеются старики и дети, и что боеспособные люди в лагере не вооружены из-за недостатка оружия.
После моего доклада отчитывались делегаты отрядов Бати. Они рассказали о своей диверсионной работе и о том, какими методами они пользуются. Мне запомнились интересные моменты из их докладов.
Их диверсия в одном из местечек начиналась так. Немцы нуждались в киномеханике и не могли его найти. Об этом узнали партизаны в лесу и разыскали у себя киномеханика. Он явился к немцам в местечко и предложил свои услуги. Немцы охотно приняли его на работу. Киномеханик работал добросовестно и хорошо. Однажды немцы устроили в киноклубе большой вечер. Из Берлина прислали специальный фильм, был организован буфет, должны были состояться танцы. На этот торжественный вечер были приглашены фольксдойче с женами и детьми, а также украинская знать из местечка и окрестностей. Киномеханик заранее заложил в центре зала под полом бомбу с часовым механизмом. Он показал фильм и исчез. Когда собравшиеся танцевали и пировали, механизм сработал. Бомба взорвалась, и все присутствовавшие были уничтожены [51] .
51
Эта или подобная диверсия описана в книге Г. М. Линькова «Война в тылу врага».
В результате другого диверсионного акта был взорван мост на реке Пина. Двое партизан переоделись в одежду полещуков и погрузили на подводы кувшины с кислым молоком, пару кувшинов со сметаной, несколько фунтов масла и корзины с яйцами. На дно повозки положили они бомбу и накрыли ее соломой. Партизаны подъехали к мосту. Немецкая охрана у моста всегда задерживала подводы, обыскивая их. И на этот раз немцы задержали подводу. Увидев масло, яйца, сметану, молоко, немцы обрадовались, прогнали партизан, а повозку вывезли на мост, чтобы взять оттуда все добро. Они сняли кувшины, корзины с яйцами, затем стали рыться в повозке. В это время бомба взорвалась, и мост вместе с немцами взлетел на воздух.
От делегатов отрядов Бати я узнал также об исключительном героизме одного еврея — Аврума Гиршфельда.
В Ленино, местечке возле Пинска, все еврейское население было собрано в концентрационный лагерь и там уничтожено. Оставили только несколько
В одно утро Гиршфельда на работу не послали. Его вызвали в комендатуру, дали ему завтрак: полбуханки хлеба, кофе и молоко. Аврум забеспокоился, чувствуя, что здесь что-то неладно. «Раз немцы пригласили меня к себе, вдруг угостили завтраком, значит, произошло что-то нехорошее». После завтрака в комендатуру пришли фельдфебель с жандармом железнодорожной станции, по-дружески заговорили с ним и спросили, разбирается ли он в электротехнике. Он сказал, что разбирается, и если ему вернут семью и создадут нормальные условия жизни, он сможет что-то сделать в этой области. Гитлеровцы пообещали выполнить его просьбу и повели его к железнодорожной линии, остановились у рельса, и жандарм сказал ему: «Вот здесь, гражданин Гиршфельд, под рельсом лежит мина, снабженная электродетонатором. Если вы удалите эту мину, то мы вам вскоре возвратим семью, которую мы вывезли, и вы будете вместе с женой и детьми, как в мирное время. Если же вы мину не удалите, вам уже семья не нужна будет… Я полагаю, что вы мою мысль поняли».
— Да, я хорошо понимаю, — ответил Гиршфельд, покрывшись холодным потом, — но вы должны отойти в сторону. Это ведь мина, она может взорваться, и вы погибнете.
Гитлеровцы отошли в сторону. Гиршфельд остался возле рельса, где находилась мина. Он при этом понимал, что мина, безусловно, заложена партизанами, и сделано это не для того, чтобы он, Гиршфельд, ее разобрал, и решил потянуть шнур, чтобы мина взорвалась. В то же время промелькнула мысль, что в случае невыполнения требования немцев обезвредить мину, жена его Эмма и сыночек Эдик будут расстреляны. Он стоял так, колеблясь, не зная, что делать.
Издали стояли гитлеровцы и наблюдали за Гиршфельдом. Фельдфебель сказал своим двум камрадам, что из этого ничего не получится. Вы обещали ему вернуть семью, в то время как она давно расстреляна. Тогда один гитлеровец сказал: «А почему не обещать человеку, когда у него на руках билет на тот свет. Мы ведь уже потеряли двенадцать немцев при попытках разобрать подобные мины. То же самое произойдет с ним».
Гиршфельд приступил к разборке мины по следующим соображениям: во-первых, мина уже обнаружена немцами и не представляет для них секрета, поезд не будет пущен по линии, и взрыва эшелона все равно не будет; во-вторых, мину все равно обезвредят. Гиршфельд осторожно приступил к работе. Целых два часа возился он с миной. Он изъял электрический узел детонатора и обезвредил мину.
После этого Гиршфельд подозвал фельдфебеля и его камрадов, крикнув им, что мина безопасна. Гитлеровцы подошли и увидели, что провода отделены от мины.
В тот вечер немцы угостили Гиршфельда хорошим ужином и сказали ему, что с этих пор он у них будет инструктором, сапером. Ему выделили хороший продуктовый паек, но семью вернуть ему гитлеровцы не могли.
Однажды перед вечером Гиршфельд стоял во дворе возле своего жилья. Евреи проходили с работы в поле. Он заметил, как один еврей отвернулся от него, когда Гиршфельд его приветствовал. Это очень обидело Гиршфельда. Он понял, что евреи считают его предателем. Стоя так задумчиво и огорченно, он заметил, как из рук одного еврея выпала грязная тряпка. Он поднял ее и раскрыл. В тряпке была смятая записка, адресованная Гиршфельду: «Дорогой Аврум! Ты, кажется, поступил на должность к гитлеровцам, и за это тебя стали хорошо кормить. Только знай, что мы твои действия рассматриваем, как прямое предательство… Ты, вероятно, знаешь, что наши семьи давно расстреляны!.. Давид».