Воспоминания еврея-партизана
Шрифт:
На нашем фронте действовали войсковые соединения под командованием генерала Ватутина, освободившие Киев и ведшие бои за освобождение Украины. Впоследствии в боях между Корецом и Гощей генерал Ватутин был убит бандеровцами [83] .
Мы получили приказ штаба генерала Ватутина выйти в Цуманские леса и освободить железнодорожные станции и населенные пункты вокруг Клевани — Цумани, а затем вместе с советскими частями наступать на Ровно.
В предвечернее время, когда мороз крепчал и разыгралась снежная метель, засыпая дороги, наши караваны двинулись в путь. Мы знали, что нам предстоит выполнить трудное задание — вести бои с регулярными немецкими фронтовыми частями и к тому же на
83
Более подробно об обстоятельствах гибели генерала Ватутина см. в книге Ю. Д. Захарова «Генерал армии Н. Ф. Ватутин» (М., 1985).
Наш маршрут был таков: Владимирец — Рафаловка, а затем Цуманские леса.
Во Владимирец мы вошли ночью. Увиденная здесь картина потрясла меня. До сих пор это впечатление не стерлось в памяти.
Длинная улица тянется к базару. Два ряда новых домов по обеим сторонам улицы. Видимо, евреи построили эти дома незадолго до начала войны. Дома стоят заколоченные, но ни один из них не разрушен. Лавки также стоят закрытые без малейшего повреждения.
Партизаны стали открывать дома, заходить туда. Все домашние вещи, кухонная утварь, одежда в шкафах — все было не тронуто и выглядело так, как евреи это оставили, когда их гнали в гетто и к траншеям смерти. В домах я видел детские игрушки, еврейские учебники, пальтишки, ботиночки…
Это была поистине страшная картина, подобного я не встречал ни в одном из разрушенных местечек.
Когда я вошел в один из этих еврейских домов, мне показалось, что я слышу шаги и из могил выходят евреи со своими женами и детьми, возвращаясь в свои дома. Все стояло на своих местах, как бы подготовленное для их встречи, как будто ничего не произошло. Не было ни резни, ни тотальных «акций». Дрожь насквозь меня пронизала, проникла во все уголки моего тела, сердце сжалось, как будто схваченное обручами. Руки и ноги онемели, и отвоеванная собственная жизнь казалась никчемной.
Я долго не мог находиться в еврейских домах Владимирца. Партизаны стали шнырять по шкафам, выносить на повозки одежду, даже мелочи. Я в глубине души осуждал это. Но даже Бескромный, официальный редактор газеты, и тот прихватил кое-что.
Мы стояли здесь на пороге свободы, и она показалась мне очень бледной, мало значащей. Уже тогда стали у меня обнажаться душевные раны. Мне не мила стала отвоеванная жизнь. Предстоящие бои с немцами меня совершенно не пугали. Мне даже хотелось погибнуть.
Мы ехали всю ночь. Мороз трещал. В своих заснеженных кожухах и папахах мы выглядели, как снежные бабы, двигающиеся между деревьями, и каждое наше слово так странно отдавалось, точно отзвук шагов по мерзлому снегу.
На рассвете мы въехали в деревню Старый Жолудск, расположенную на линии Сарны — Ковель. В ней мы пробыли целый день. Немецкие самолеты обнаружили наш обоз и стали его бомбить. Далее задерживаться здесь мы не могли.
На следующий день на рассвете, когда на небосклоне появилась утренняя синева, мы покинули Старый Жолудск.
Мы шли в направлении Цуманских лесов. Они велики и в южной их части — очень густые, они тянутся от Ровно до Луцка. Углубившись в лес километров на пятнадцать, мы натолкнулись на партизанские палатки. Здесь расположились партизаны Медведева. Медведевцы обосновались в Цуманском лесу и развернули свою активность в специальной области — по сбору сведений о неприятеле и его деятельности на Украине. Медведев вел эту работу на высоком профессиональном уровне. Он разослал своих агентов в города и имел своих разведчиков даже в немецких учреждениях. Собранные материалы Медведев передавал в Москву. В его рядах были партизаны, которые свободно владели немецким языком и проникали даже в гестаповские учреждения. Разведчики и диверсанты Медведева взрывали офицерские клубы и кинотеатры, учреждения, собирали фотографии видных нацистских деятелей, фотографировали военные объекты, и это было использовано советской
84
Подробные сведения о партизанской деятельности Д. Н. Медведева и медведевцев приведены в книге С. Елисаветского «Полвека забвения» (с.223–239), а также в книге самого Медведева «Сильные духом».
Мы остановились на привал на партизанской базе медведевцев. Медведева и его партизан не было. Отдыхали недолго — был получен приказ ускорить марш и взорвать проходящую в лесу железнодорожную линию Брест — Ковель — Здолбуново.
Мы пересекли шоссе Луцк — Ровно и вступили в село, где за два часа до нашего прихода стояла немецкая дивизия. Если бы дивизия немного задержалась здесь, нам пришлось бы вступить с нею в бой. Это было бы наше первое сражение на линии фронта.
На рассвете мы оставили село и пошли в направлении на Цумань. Сплошь тянулись леса, но немецкие самолеты прощупали нас и в глубине леса. Они нас преследовали целый день на всем нашем марше по густому лесному массиву. И только толстые многолетние дубы, ольхи и сосны были нашими защитниками от «Мессершмиттов».
Глава 31
Наши последние партизанские бои
Самым трудным временем в нашей партизанской жизни стал период с середины января до начала февраля 1944 года. До этого времени мы вели бои с мелкими немецкими гарнизонами, бандеровцами, нападали на полицейские участки и совершали диверсионные акты — взрывали железнодорожные пути, мосты, военные и хозяйственные объекты. Военных действий такого масштаба, как в последние дни нашей партизанской деятельности, нам в прошлом вести не приходилось. У Цумани и на подступах к Ровно нам пришлось вести наступление против немецких воинских частей на передовой линии фронта. Положение партизанских отрядов было намного труднее, чем положение частей Красной Армии, которые имели хорошо подготовленных командиров, были оснащены современным оружием, зенитными орудиями, имели в своем распоряжении авиацию. У нас всего этого не было. Включенные в наши ряды в Дубницких лесах красноармейцы подтверждали, что воевать в партизанском отряде намного труднее и опаснее, чем в регулярном полку.
Штаб Соединения со всеми его управлениями остановился в селе Городище, в двенадцати километрах от Цумани. Бригады и отряды расположились в окрестных селах и лесах. Нам предстояло окружить немцев со всех четырех сторон. Весь день было спокойно. Нападение на немцев планировалось совершить неожиданно для них в поздние ночные часы.
Так и было. Партизанские отряды повели наступление на немецкие окопы со всех сторон глубокой ночью. Немцы оказали упорное сопротивление. Обе стороны несли большие потери. В сражении погибло много партизан. Среди них — отважный Ошер Маньковский. Он был тяжело ранен и скончался через несколько дней. Он был одним из выдающихся еврейских партизан, принимал участие во всех наших боях, проявил отвагу и героизм. В Цуманском сражении погибла героическая партизанка медицинская сестра Ваксман. Под вражеским обстрелом бежала она к раненому партизану, одному из поступивших к нам в Дубницком лесу красноармейцев, и была убита вражеской шрапнелью.
До утра продолжалось сражение с немцами. Небо было огненно-красное. Канонада слышна была на далеком расстоянии. Выбить немцев с их позиций не удалось, и партизанам пришлось отступить на свои базы в лесу.
На следующий день немцы бомбили наши базы. Каждые пятнадцать-двадцать минут налетали эскадрильи самолетов и сбрасывали бомбы. Зениток и самолетов для ведения борьбы с немецкими самолетами у нас не было. Хотя мы хорошо замаскировали наш обоз и подготовили глубокие окопы, среди партизан было много раненых. Налеты вражеских самолетов продолжались целый день, и только к концу дня притихло.