Воспоминания
Шрифт:
Наконец впереди только одна еще остановка, и мы будем в Париже, где меня ждали отец и Дмитрий! Но в этот последний день у нас пять раз подряд лопались шины, а на замену одной из них требовалось по меньшей мере сорок пять минут. Я нетерпеливо ходила взад и вперед по шоссе, раздражаясь от каждой новой поломки.
Только поздним вечером мы добрались до Парижа. Когда автомобиль подъехал к отелю, первым, кого я увидела, был Жданов, старый камердинер моего брата. Я радостно бросилась ему на шею.
Потеряв надежду увидеть нас в тот вечер, Дмитрий поехал к отцу в Булонь–сюр–Сен. Но он вскоре вернулся, и мы снова встретились. Обоим казалось, что разлука длилась долго.
Хотя мой муж всячески старался скрыть это, было видно, что мое нетерпение увидеть Дмитрия, радость от встречи с ним глубоко его задела. Я отметила про себя, что следует быть сдержанней, но, несмотря на благие намерения, мне это не удалось, и как только принц отправился в постель, я прокралась в комнату брата. Он собирался тотчас отправить меня назад, но так много всего накопилось у нас на душе, что время летело незаметно, и мы полночи провели, сидя рядышком на ступеньках и шепотом поверяя сокровенное.
На следующее утро мы завтракали у отца. Наконец то я увидела дом, к которому много лет устремлялись мои мысли, в первый раз познакомилась со своим сводным братом и двумя сестренками, старшей из которых было шесть лет. Дом в Булони был удобным, уютным, без особой роскоши. Это был настоящий дом. Вряд ли отец сожалел о большом дворце, холодном и пустынном, который он оставил в Петербурге. Они с женой были по–настоящему счастливы.
Глядя на них, на их дом, я ощущала, что нет у меня в душе ни тени недоброжелательства, которое я некогда питала к мачехе. Теперь мы обращались друг к другу по имени и на «ты» и очень подружились. Отец этому был безмерно рад.
До этого я была в Париже только в семилетнем возрасте. Все в нем меня восхищало. Магазины были заполнены удивительными вещами, просто глаза разбегались, но, как мне помнится, я сделала только две покупки, да и то достаточно своеобразные. Одна из них — накладка для волос, валик из завитых волос на подушечке из конского волоса, чтобы с его помощью делать прическу более высокой. Только однажды парикмахер использовал его для моей прически, а потом я его забросила, у меня самой были очень густые волосы. Должно быть, у меня таким странным образом проявилось кокетство, захотелось приукрасить себя, по крайней мере моя новая фрейлина баронесса Фалькенберг смеялась до слез.
Другим моим приобретением стало огромное боа из желтых и синих страусиных перьев, национальные цвета Швеции. Я решила, что надену его во время официального прибытия в Стокгольм.
Дмитрий уехал из Парижа за несколько дней до нашего отъезда, сказав, что отправляется навестить эрцгерцогиню Гессенскую. Мы с мужем пересекли Германию, потом Балтийское море и достигли Швеции. На всем пути до Стокгольма толпы людей встречали нас приветственными возгласами. Мне нравилось все это любопытство, такое внимание. Хотя никто меня не наставлял, я знала, что мне делать. Я выступала с короткими речами, целовала маленьких девочек, которые подносили мне цветы, разговаривала с иностранцами, улыбалась в ответ на приветствия, махала собравшимся платочком. Мне помогало знание шведского языка, я искренне хотела понравиться шведам. Сознание того, что мне это удается, пьянило меня.
Мы прибыли в Стокгольм по морю, наш военный корабль проплывал вдоль островов. Стояла прекрасная погода. Я была вся в белом, в кружевной накидке и широкополой шляпе со страусиными перьями. А на шее у меня было то самое боа.
Разукрашенный корабль доставил нас на пристань, откуда мы въехали в город. Мы следовали
Ехали мы медленно. За нами следовал кортеж парадных карет. Улицы, украшенные шведскими и русскими флагами, были заполнены людьми. Дети махали флажками, женщины бросали цветы, которые скоро заполнили экипаж, все кричали.
Во дворце, который возвышался над городом и был виден отовсюду, был выстроен почетный караул в форме времен Карла XII. Когда подъехал наш экипаж, лакей распахнул дверцы, и из них посыпались цветы. На каждой ступени парадной лестницы стоял гренадер в огромной шапке из медвежьего меха. Дворец был наполнен звуками труб и барабанов, военный оркестр исполнил национальные гимны двух стран.
Наверху лестницы нас встретили король и королева. А за ними, на пороге открытой двери я увидела — невозможно было поверить в это — Дмитрия в белом гвардейском мундире. Я застыла на месте и смотрела на него, вид у меня был такой ошеломленный, что встречающие невольно заулыбались. Король тайно привез его в Швецию, чтобы сделать мне сюрприз, порадовать в первый день пребывания в чужой стране.
После приветствий и представления двору нас провели в отведенные комнаты, где предстояло жить, пока не будет построен наш дом. Здесь уже была моя преданная горничная Таня и любимый фокстерьер, который с восторгом прыгал на меня. Через несколько минут пришли Дмитрий и генерал Лейминг, и с самого начала жизни в Стокгольме я оказалась в окружении родных лиц.
Но несмотря на заботливое внимание короля и мою радость видеть Дмитрия, я все же сочла, что лучше будет, если он нанесет визит позднее. С момента въезда в Швецию я следовала иной линии поведения, решив хотя бы на некоторое время забыть о себе, полностью отдаться своим новым обязанностям и найти приятное в новой роли. Присутствие Дмитрия как то отвлекало от намеченного и заставляло меня обратиться к прошлому, а я намеревалась смотреть вперед, в новую жизнь.
После нескольких дней празднования, обедов, приемов мы отправились в поездку по стране, Дмитрий сопровождал нас. Мой муж как герцог Сёдерманландский имел небольшой загородный дворец в двух часах езды на поезде от Стокгольма. Здесь нас ожидала торжественная встреча, вся провинция вышла приветствовать своего герцога и его жену. Мы уже безумно устали от всех этих приемов, это оказалось самым трудным. Целыми днями в парке было полно людей, они смотрели в окна нижнего этажа вдоль всего дома. Нам и есть приходилось на публике, словно мы находились в витрине: в столовой было три больших окна и застекленная веранда.
Через несколько дней Дмитрий вернулся в Россию. Мы с мужем остались одни, не считая баронессу Фалькенберг и капитана Клеркера, адъютанта мужа.
Можно было наслаждаться покоем после всех волнений свадебного путешествия и прибытия в Швецию. Баронесса и капитан тактично оставляли нас наедине. Остается предположить, что они времени зря не теряли, поскольку вскоре тоже отпраздновали свадьбу.
Мне было довольно скучно. Я очень тосковала по родине. Летом приехал мой юный дядя принц Кристофер и провел у нас несколько дней. Очень живой и веселый, он скрасил мне жизнь, я жалела, когда он уезжал. А осенью, как и было обещано, вновь приехал Дмитрий, и мы отправились в круиз на паруснике среди островов вдоль побережья Швеции. Днем мы плыли, а вечерами бросали якорь в какой нибудь маленькой гавани или высаживались где нибудь на острове, часто необитаемом, купались между скал, готовили еду на костре. Мы славно провели те недели.