Восточная Пруссия глазами советских переселенцев
Шрифт:
может, поэтому проводили различные опыты: «Мать посадила арбузы, и они даже
вызрели: лето было жаркое», — рассказал Александр Августович Мелнгал в.
— Отдыхать некогда было, — говорит Василий Андреевич Г о- д я е в, —
существовал всего лишь один выходной день, и в этот выход* ной мы работали
на своих огородах. Кстати, огород немца отличался от огорода переселенца тем,
что вокруг него немец не ставил высокого забора с колючей проволокой, как у
наших
это говорит о том, что у немцев не принято было лазить по чужим огородам.
Не полагаясь на гособеспечение, создавали свои хозяйства воинские части,
больницы, предприятия. «При многих промышленных предприятиях, вспоминает
Алексей Васильевич Трамбовиц- кий,— существовали подсобные хозяйства, на
которых выращивали свиней. Например, инфекционная больница держала более
ста свиней для больных».
В 1947 году власти области разрешили держать скот не только в подсобных
хозяйствах предприятий, но и горожанам. Забренчали на городских окраинах
колокольчики, замычали коровы — наступила реальная смычка города с
деревней. «Нанимали пастухов и пасли скот в конце Каштановой Аллеи, где
сейчас теннисные корты», — вспоминает Антонина Васильевна Мотора. «У
каждой семьи хоть поросенок, но был. На соседних улицах тоже у всех имелось
свое хозяйство. Из-за этого и мясо дешевое появилось на рынке», —
подтверждает Зоя Ивановна Родя ев а.
«Бескоровность среди переселенцев 1949 года ликвидирована, за
исключением тех семей, которые имели скот, но по разным причинам сами
продали, прирезали или не имеют на руках справки о бескоровно- сти».
Из отчета переселенческого отдела Калининградской области
за 1949 год.
ГАКО. Ф. 183. Оп. 5. Д. 134. Л. 13.
Продукция таких «частников» помогала выживать людям, к тому же
государство выделяло специальный кредит для «сельхознужд».
58
До трех тысяч в банке получали кредит на приобретение коровы безо всякого
процента. Но ведь не везде купишь за три тысячи! В Литве цены были ниже, чем у
нас, в Краснознаменске, поэтому ездили туда. Там корову можно было купить за
две с половиной тысячи. А здесь, поблизости, меньше чем за пять тысяч уже
никто и не продает, —- вспоминает Николай Иванович Чудинов.
Постепенно «коровизация» стала все больше и больше распространяться с
окраин к центру Калининграда, нарушая пределы, предусмотренные
постановлениями. «На Ленинском проспекте во дворах домов вместо гаражей
были сараи, оттуда хрюкала и кудахтала всякая живность» (Антонина
Прокопьевна Отставных).
Галина Родионовна Косенко- Головина:
— Все завели себе коров. В том числе и жены ответственных работников.
Коровы были особой породы — молочные. Женщины молоком торговали. Именно
жены высокооплачиваемых работников коров и держали, так как нигде не
работали. Коровы, как дрессированные, маршировали по ступенькам; по всему
городу оставляли свои «визитные карточки». Утром и вечером стада идут по
улицам. Выгуливали их на пустырях. На ночь загоняли на этажи, в подвалы,
гаражи.
«Некоторые жители Калининграда нарушают постановление горсовета о
запрещении держать скот в подвальных помещениях. Жильцы домов №№ 21, 26,
28 на Офицерской улице до сего времени держат коров в подвалах.
Управляющий домами и представители госсанинспекции не принимают никаких
мер».
«Калининградская правда», 11 июня 1948 года.
Еще больше «животноводство» было развито в райцентрах и в маленьких
городах.
— Когда мы в Светлый переехали, город был совсем маленький, а зато
сколько коров! Как на хорошей ферме. Тогда и у нас была корова. В магазине
молоко никто не брал. У хозяев брали и молоко, и ряженку, и кислое молоко, —
вспоминает Клавдия Алексеевна Чумакина.
Если скот в городе разрешили держать примерно с 1947 года, то такие
промыслы, как охота и рыбалка, существовали изначально. Рыбачили прямо в
черте города. В Преголе ловили угрей, судаков, из городских ручьев доставали
раков сачками.
Мария Сидоровна Стайнова вспоминает: «Удивляло, что торговали рыбой
больших размеров. Таких больших рыб я раньше и не видела. Однажды купила
судака, так он был такой огромный, что пришлось через плечо переваливать и так
нести. Еще угри выползали прямо на берег, противные такие».
«Есть в Калининграде десятки больших и малых озер и прудов, богатых
рыбой. Эти природные богатства никем не охраняются и безжалостно
уничтожаются со времен войны и по сей день с помощью взрывчатки. На
большом озере в Ленинградском районе рыбу глушат чуть ли не ежедневно.
Здесь имеются безнадзорные лодки и понтоны».
«Калининградская правда», 21 мая 1948 года.
Рыбой торговали бойко. «Даже по домам носили, продавали щуку, угря,
судака из Преголи. Например, за пятьдесят рублей продавали вед-
ро живого угря», — вспоминает Анна Ивановна Тихомирова. А на селе можно