Восточная Пруссия глазами советских переселенцев
Шрифт:
Мы расскажем о судьбе женщины, чье высказывание только что процитировали.
Нина Моисеевна родилась в 1912 году на Украине, выросла в Сибири, перед
войной с семьей переехала в Ленинград. Здесь во время блокады похоронила
своих детей, муж погиб на фронте. Оставшись одна, завербовалась в Кенигсберг.
Ее направили рабочей на вагонзавод. Вот отрывок ее простой, невыдуманной
истории:
— Вообще я много работала. В кузнечном цехе изучила все станки, на всех
могла
затянет — глазом не успеешь моргнуть. У нас вот одной женщине всю руку
сжевало, отняли потом по локоть. Работала я по горяче-вредной сетке. Два раза
горела — ни бровей, ни ресниц не осталось, кожа обгорела. Такие условия были,
но льготы имелись: молоко давали, газировка в цехе всегда была. Так я
пятнадцать лет и проработала, а потом вышла на пенсию. Вишь, пока работала, и
льготы были, и помнили, с Доски почета фотографию не снимали, грамот много
было, знаки вручали. А на пенсию вышла — всего-то шестьдесят два рубля и
получила. Вычеты как наделали, так от льгот моих и не осталось ничего. И из
очереди на квартиру вычеркнули, я на улучшение стояла. Подумали, что я
померла уже. Ну, да Бог с ними. Целую жизнь проработала в таких условиях, а
зачем? Ведь никуда не ходила, минуточки свободной не было — только работа да
работа. Восемь-девять часов на заводе. Прибежишь вечером домой,
перехватишь чего-нибудь, даже греть некогда было — и опять бежать, опять на
работу: дорогу строить. За вагонзаводом был закреплен участок. Вот придешь
домой — уже поздно совсем, утром опять рано на работу. А ведь еще
воскресники были... Так и жили.
Первый янтарь
Калининградскую область называют янтарным краем, вот почему мы не
упускали случая расспросить первых переселенцев об их знакомстве с
87
балтийским самоцветом. Вот что рассказала, например, Екатерина Петровна
Кожевникова из Приморска:
— Понятия не имели, что такое янтарь. Когда с мамой мы жили в подсобном
хозяйстве, там были такие огромные куски. Мы их, чтобы поджарить хлеб,
бросали в печь. Он сгорает быстро, жар дает. И называли его «канифоль».
Канифоль и канифоль — горит хорошо. На пляже много янтаря валялось — и
крупный, и мелкий. Его никто не собирал. Это ведь только в последние годы
ажиотаж начался. А тогда на него и внимания не обращали.
К счастью, янтарь не для всех оказался банальной канифолью. История
янтарного комбината тесно связана с его первым директором — Кнримом
Наврузовичем Риз левым. О нем рассказал
Григорий Петрович Яковенко:
— Встретился я с Рнзаевым случайно. Тогда здесь немцев было больше, чем
русских, поэтому отношения между своими завязывались быстро. Он и пригласил
меня к себе на работу. Ризаев закончил институт «Цветметзолото» в Москве в
1941 году, и его призвали в Красную Армию, воевал, в Восточную Пруссию
пришел в звании майора пехоты. В институте он изучал, в числе прочего,
ископаемые камни. Эти знания пригодились. Дело в том, что здесь в поселке
Пальмникен (ныне Янтарный) на складе после отступления немцев осталось тонн
двадцать янтаря. Рнзаев организовал мастерские (они подчинялись военторгу),
занялся изготовлением изделий из янтаря — по заказу военных, на сувениры.
Работали в мастерских демобилизованные офицеры, солдаты, привлекали
немцев. Чтобы развивать янтарную промышленность, надо было добывать
янтарь. Карьер к этому времени был выведен из строя, затоплен. По всему было
видно, что немцы прекратили добычу года за два до нашего прихода — видно, не
до янтаря было. Надо было налаживать добычу, а для этого требовалось
большое количество рабочей силы. Ризаев писал в ЦК, Совмин письма о том
богатстве, что здесь находилось, ставил вопрос о развитии янтарного
производства.
«Ввиду того, что янтарный завод, находящийся в частичной эксплуатации
военторга, не может быть эффективно использован как промышленное
предприятие, требующее специфического руководства, приказываю:
Передать янтарный завод со смежными цехами и карьером по добыче
янтаря, расположенный на станции Пальмникен Земландского района, из
системы военторга в ведение Министерства местной промышленности РСФСР».
Из приказа областного управления по гражданскии делам от 10 июня 1946
год*-
ГАКО. Ф. 298. Оп. 1. Д. 3. Л. 57
Трудно сказать, что сыграло главную роль, настойчивость первого директора
или случайное стечение обстоятельств, но в истории Янтарного произошел
неожиданный поворот. Об этом рассказывает другой ветеран комбината Николай
Исаакович Пашковский:
— В 1947 году в связи с образованием области в Кенигсберг 'прибыла целая
комиссия на спецпоезде, в том числе А. Н. Косыгин. Приехали принимать
область. Несколько человек, в том числе зам. министра внутренних дел Круглов,