Восточная Пруссия глазами советских переселенцев
Шрифт:
четверо суток мы там сидели. Нас уже считали пропавшими. На баркасе печечка
была, мы уху варили. А вообще, четыре человека утонуло из тех, кто на баркасах
работал.
Одновременно с началом рыболовного промысла заново создавалась
перерабатывающая промышленность. «Поселок Пайза (сейчас Светлый), куда я
приехал, находился на болотистой равнине, которую пересекал проходивший
вдоль берега залива морской судоходный канал, отгороженный от залива дамбой.
В поселке сохранились полуразрушенные
судов да несколько жилых бараков. Работал рыбзавод, правда, маломощный: в
его распоряжении имелся лишь ветхий сарай и несколько цементных чанов, куда
сгружалась выловленная рыба. Осенью сорок седьмого года здесь был
организован рыболовецкий колхоз “За Родину”», — вспоминает Тимофей
Федорович Михайлов.
О результатах хозяйствования ветераны-рыбаки говорят с грустью. Вот
мнение Ивана Александровича Ш и лов а:
> г*- Раньше мы жили лучше, и поселок Морское был лучше. Домов было
больше. Сейчас запустили поселок. Вон, шесть домов разобрали, чьи владельцы
уехали. Магазин был, и в него все привозили: и поесть, и одеться. Был
консервный завод при немцах: мы там видели банки, крышки, движок.
Порастащили все, разобрали. Немецкие коптильни были маленькие; мы их не
использовали — не умели. За дорогами ухода нет, берег Косы метров на сто
размыло, а начальству нашему до этого дела нет.
Глава 8. КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВО. ОРУЖИЕ
ПРЕСТУПНОСТЬ
В поисках кладов. Оружие. Мины в металлолом.
Преступность. Письмо в ЦК
В поисках кладов
90
Повествование о жизни переселенцев будет неполным, если упомянуть об
очень популярном в ту пору промысле — кладоискап стве.
«1. Выявить наличие кладов и сейфов.
Денежных ящиков.
Обеспечить их охрану.
Указать местонахождение.
Не разрешать их вскрытие никому без представителя комен датуры и
донести мне по данному вопросу к 28 апреля с. г.».
Из распоряжения помощника военного коменданта Кенигсберга
от 27 апреля 1945 года.
ГАКО. Ф. 330. Оп. 1.Д. 15. Л. 8.
Самые первые переселенцы
брошенным немцами имуществом. «Заходили в квартиры, там — зонты,
плащи, пальто на вешалке висят. Казалось, что люди только что вышли из
квартиры», — свидетельствует Сергей Михайлович Акатов . Однако
обыскивать брошенные дома было занятием небезопасным: «В сорок пятом
году везде запрещалось ходить. Всюду мины, мины, мины. Ходили по
тропинке», — говорит Матрена Федотовна Букреева.
Постепенно города разминировались, вслед за саперами двигалась волна
кладоискателей, с каждым днем все лучше оснащенная и организованная.
Поиски кладов вели преимущественно в садах возле особняков, затем в
домах, сараях, подвалах, на чердаках и дачах.
— Когда наши войска подходили к Восточной Пруссии, немцам объявили,
чтоб они прятали ценные вещи, что Пруссию сдадут временно. В таких
тайниках была в основном посуда, ее укладывали в ящики, зарывали в
землю, прятали и подвалах, замуровывали в стены, — вспоминает Михаил
Николаевич Мешалкин.
— Помню, мы с пацанами отрыли огромную ванну на два метра, ~—
говорит Петр Архипович Красников из Багратионовска, — там по-
суда, хрусталь. А нам, мальчишкам, это зачем? Все разбили, а стаканы с
собой взяли.
Самые бесстрашные копали развалины. Ольга Васильевна Полежаева так и
называет этот промысел по-археологически: «раскопки». То, что обнаруживали