Восточные славяне в VI-XIII вв.

Седов Валентин Васильевич

В 20-30-х годах раскопки длинных курганов велись в несколько меньших масштабах, но зато много внимания уделялось обследованию и регистрации этих памятников. На территории Белоруссии раскопками длинных курганов занимались А.Н. Лявданский и И.А. Сербов (Ляўданскi А.Н., 1930 г., с. 173–196; Сербаў I.А., 1930а, с. 91), в Псковской земле — Б.В. Сивицкий, А.А. Спицын и Н.Н. Чернягин. Длинные курганы в юго-восточной Эстонии исследовали Х.А. Моора и О. Саадре, а в восточных районах Латвии — Ф. Балодис (Urtans V., 1968, 65–70 lрр.). В Верхнем Поволжье один курган раскопан П.Н. Третьяковым (Третьяков П.Н., 1949, с. 275).

В 1941 г. Н.Н. Чернягин

издал археологическую карту длинных курганов, сыгравшую существенную роль в изучении древностей восточнославянских племен (Чернягин Н.Н., 1941, с. 93–148). В работе были собраны все сведения, которыми располагала советская археология к тому времени об этих памятниках. Отмечая, что длинные курганы распространены на летописной территории кривичей, а погребальная обрядность в них сходна с кривичской, известной по полусферическим курганам, исследователь вполне определенно связывал эти памятники с кривичами. Время захоронения в валообразных насыпях определялось Н.Н. Чернягиным VI–IX вв. К сожалению, большая группа могильников с длинными курганами, расположенных на территориях Эстонии и Латвии (до включения их в состав СССР), осталась вне поля зрения Н.Н. Чернягина.

Наиболее существенный вклад в изучение длинных курганов сделан в послевоенный период. Если до 40-х годов только отдельные исследователи (А.Н. Лявданский, Н.Н. Чернягин, П.Н. Третьяков) раскапывали эти памятники целиком, на снос, то теперь почти все валообразные насыпи исследуются на основе современной методики. Уже в 1948–1949 гг. к раскопкам длинных курганов в Псковской земле приступила С.А. Тараканова (Тараканова С.А., 1951, с. 141–154; 1959, с. 118–121). В обобщающей статье (Тараканова С.А., 1954, с. 77–110) она высказала критические замечания в адрес сводной работы Н.Н. Чернягина. Однако ее попытка определить начальную дату захоронений в длинных курганах II–III вв. явно неудачна. Построения С.А. Таракановой в этом отношении методически ошибочны. При датировке длинных курганов II–III вв. она обращает внимание на начальную дату бытования тех или иных находок, не учитывая, что такие предметы продолжали существовать до середины I тысячелетия, а иногда и позднее. При этом она рассматривает отдельные предметы в отрыве от вещевых комплексов.

Позднее на территории Псковской земли раскопки длинных курганов производили Г.П. Гроздилов и В.В. Седов (Гроздилов Г.П., 1965, с. 77–87; Седов В.В., 1969, с. 91–96; 1971б, с. 52–58). По соседству, в юго-восточной части Эстонской ССР, интересные насыпи исследовали Х.А. Моора и М.Х. Шмидехельм (Schmiedehelm М., 1965, 1. 17–50), а в Латвии — Э.Д. Шноре (Snore Е., 1957, 169–172 lрр.; Urtans V., 1968, 65–70 lрр). Я.В. Станкевич раскопала три длинных кургана на Шюкицком озере и два — в верховьях Ловати (Станкевич Я.В., 1960, с. 219–287; 1962а, с. 31–35).

В северной Белоруссии исследования длинных курганов ограничились сравнительно небольшими раскопками А.Г. Митрофанова и Г.В. Штыхова (Штыхов Г.В., 1969, с. 121–129; 1971, с. 66, 73–75; Очерки, 1972, с. 18–20).

На Смоленщине большие и серьезные работы проводил Е.А. Шмидт. С 1952 г. он раскопал более 30 длинных курганов, расположенных в различных местах Смоленской земли (Шмидт Е.А., 1954, с. 147–152; 1957б, с. 289–291; 1958б, с. 162–169; 1968, с.228, 229; 1973, с. 3–14; Третьяков П.Н., Шмидт Е.А., 1963, с. 177–192).

Большое внимание уделяется изучению длинных курганов на окраинах их ареала. В 1966 г. один из длинных курганов в окрестностях г. Боровичи раскопал С.Н. Орлов. Важные исследования проведены в 1966 и 1968 гг. М.В. Фехнер у д. Шихино в междуречье верхней Мсты и верхней Волги (Мальм В.А., Фехнер М.В., 1969, с. 159–188). В 1971 г. одна длинная насыпь раскопана

в бассейне верхней Луги на берегу оз. Череменецкое, между деревнями Рапти и Наволок (Лебедев Г.С., 1974, с. 69–73).

В публикациях Ф.Д. Гуревич в научную литературу вошли сведения о большом числе могильников с длинными курганами в Верхнем Понеманье (Гуревич Ф.Д., 1958, с. 54–65; 1962, с. 71–76, 156–178). Однако последующими изысканиями установлено, что длинных курганов, аналогичных тем, что известны на летописной территории, в Понеманье нет.

В 1974 г. опубликована научная сводка всех накопленных к настоящему времени данных по длинным курганам (Седов В.В., 1974а). В ней подведены итоги многолетнего изучения этих памятников, показано их своеобразие и определена принадлежность кривичам — одному из восточнославянских племен, формировавшихся в результате метисации пришлого славянского населения с местными финно-угорскими и балтскими племенами.

С выходом в свет этой работы интерес к длинным курганам усилился. С 1974 г. планомерные раскопки могильников с длинными курганами близ западного побережья Псковского озера (около деревень Лаоссина и Рысна-Сааре) ведет М.Э. Аун (Аун М., 1976, с. 58–63; 1977, с. 71–76; 1978а, с. 83–89; 1978б, с. 456, 457; 1979, с. 479; 1980а; 1980б, с. 368–372; 1980в, с. 398). В результате этих раскопок выяснены весьма интересные детали погребальной обрядности и строения насыпей.

Менее значительные раскопочные работы велись и в других регионах распространения длинных курганов. Были продолжены раскопки таких памятников в местностях Лезги и Северик, в могильниках, известных по исследованиям прошлых лет (Александров А.А., Белецкий С.В., 1978, с. 5; Плоткин К.М., Грач В.А., 1978, с. 29). В Северике были открыты внутри длинных насыпей каменные перегородчатые конструкции, напоминающие наземные сооружения отдельных эсто-ливских каменных могильников. В 1976 г. один длинный курган был исследован в восточной части Новгородской земли на оз. Съезжее (Носов Е.Н., Верхорубова Т.А., 1977, с. 25).

Небольшие раскопки подобных памятников вели Ю.М. Лесман в Лужском р-не Ленинградской обл. (Лесман Ю.М., Виноградов А.В., 1979, с. 23, 24) и Е.А. Шмидт в бассейне р. Каспля на Смоленщине (Шмидт Е.А., 1980, с. 89, 90).

В последние годы проведены большие полевые работы по обследованию уже известных могильников с длинными курганами, а также по выявлению новых памятников.

Основная территория длинных курганов приходится на бассейны Великой и Псковского озера, витебско-полоцкую часть Западнодвинского и смоленскую часть Днепровского бассейнов. В других местах могильники с такими насыпями очень немногочисленны. Они известны в бассейнах Плюссы, Луги, Мсты, Полы и Волги. Единичные могильники зафиксированы в верховьях Вилии и Гауи (карта 8).

Длинные курганы рассредоточены по своему ареалу довольно неравномерно. Наибольшее число могильников с валообразными насыпями приходится на бассейны Великой и Псковского озера. В настоящее время в этом регионе зафиксировано около 50 % общего количества известных памятников такого типа. В бассейне Западной Двины и в Смоленском Поднепровье плотность могильников с длинными курганами сравнительно небольшая, в остальных, окраинных районах она еще меньше.

Представляет интерес территориальное распределение длинных курганов в зависимости от их размеров. Выделяется два района сосредоточения наиболее крупных насыпей. Это, во-первых, Себежское Поозерье с верховьями Великой; во-вторых, окрестности Псковского озера со смежными землями бассейнов Плюссы и Луги. Здесь встречены очень длинные насыпи (от 60 до 120 м) и сконцентрировано наибольшее число могильников с курганами, превышающими 40 м в длину. На Смоленщине таких курганов нет (только до 30 м). Очевидно, бассейны Великой и Псковского озера были основным районом распространения этих памятников, остальные части их ареала — периферийные.