Восточные славяне в VI-XIII вв.

Седов Валентин Васильевич

Находки керамики пражско-корчакского облика в длинных курганах свидетельствуют, что среди захоронений этих памятников имеются несомненно славянские. Эти погребения принадлежат к ранней фазе культур длинных курганов. Отсюда следует, что славяне или были создателями этой культуры или составляли часть населения, создавшего ее.

Г.С. Лебедев явно ошибается, видя какие-то «серьезные изменения деструктивного характера» в материальной культуре населения северо-западных земель в VIII–IX вв. (Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С., 1978, с. 65). Погребальный ритуал, как уже отмечалось, вплоть до распространения обряда ингумации, т. е. до начала XI в., в Псковской земле не претерпел каких-либо существенных изменений. Металлические предметы, встречаемые

в длинных курганах, — скорлупообразные бляшки, браслеты с расширяющимися концами, пинцеты, а также каменные блоковидные кресала выходят из употребления не одновременно, не деструктивно и, самое главное, не только в регионе псковских длинных курганов, но на всей широкой территории их бытования.

В VIII–IX вв. когда длинные курганы постепенно сменились полусферическими насыпями с одиночными трупосожжениями, археология не фиксирует ни притока нового населения в Псковский регион, ни какого-либо разрыва в эволюции материальной культуры.

Имеется также ряд косвенных доводов в пользу славянской принадлежности псковских длинных курганов. В науке известно, и об этом пойдет речь ниже, что в древнерусских курганах X–XIII вв., расположенных в лесной зоне Восточной Европы, там, где происходила славянизация аборигенного финно-угорского населения, отчетливо проявляются различные и порой многочисленные субстратные элементы. В ареале псковских длинных курганов таких насыпей почти нет, хотя бесспорно, что он был заселен до прихода славян прибалтийско-финскими племенами, которые, судя по гидронимическим данным, не покинули мест обитания в процессе славянского расселения.

Если бы прибалтийско-финским племенам Псковского региона, как полагают некоторые исследователи, действительно был свойствен курганный обряд погребения, то он должен был получить дальнейшее развитие в юго-восточной Эстонии, где проживало и во второй половине I тысячелетия и во II тысячелетии н. э. то же самое население. Между тем, курганы здесь сооружали только во второй половине I тысячелетия н. э. Для X–XIII вв. курганы в юго-восточной Эстонии не характерны (известны лишь единичные насыпи X–XI вв.). В то же время в остальной части ареала псковских длинных курганов обычай сооружения погребальных насыпей получил дальнейшее развитие. Очевидно, в юго-восточной Эстонии население, с которым было связано появление курганного обряда, оказалось ассимилированным местными прибалтийскими финнами.

О славянском проникновении в юго-восточные районы территории современной Эстонии говорят и лингвистические данные. В выруском диалекте эстонского языка отчетливо фиксируются не только лексические, но и фонетические особенности, говорящие о том, что на юго-востоке Эстонии некогда имел место не маргинальный, а внутрирегиональный контакт прибалтийско-финского населения со славянским и русским. При этом наиболее раннее славянское проникновение здесь относится ко времени до сложения древнерусского языка. На этом основании финский языковед Э.Н. Сетяля утверждал, что начало славяно-прибалтийско-финского контакта нужно относить примерно к VI в. н. э. (Setala Е.N., 1926, s. 160).

Изучение поселений культуры длинных курганов находится в начальной стадии. Это были селища. Однако известны они пока лишь по поверхностным обследованиям и в очень небольшом количестве. Ни одно из поселений не подвергалось раскопкам. Говорить о топографии, застройке и размере селищ пока невозможно.

В VIII в. в кривичской земле строятся первые городища. Одно из них — Изборское городище (рис. 9). Оно было устроено на высоком мысе при впадении безымянного ручья в озеро Городищенское, связанное системой вод с Псковским озером. С двух сторон городище имело почти отвесные склоны, а с третьей, напольной, из плотной глины был сооружен дугообразный вал шириной 10 м. Размеры треугольной площадки первоначального городища около 90x70 м.

Рис. 9. Изборское городище.

Памятник имеет наслоения VIII–XIII

вв. Нижний слой его, относящийся к VIII — началу X в., в результате интенсивной строительной деятельности последующих периодов оказался во многих местах потревоженным. От построек до нас дошли в основном печи и очаги, но есть и остатки жилищ, погибших в результате пожаров. Жилыми постройками были наземные срубные дома размерами от 3,5x3 до 4x4 м с деревянными полами и отопительными устройствами, занимавшими один из углов.

Совершенно такие же жилища характерцы для Изборска последующего времени. По конструктивным особенностям и интерьеру они принадлежат к постройкам, типичным для северной группы восточного славянства. Подобные жилища исследовались на многих поселениях, в том числе хорошо известны по материалам Новгорода, Ладоги и Пскова (Засурцев П.И., 1963, с. 12–15; Раппопорт П.А., 1975, с. 121–129). Эти жилища ведут происхождение от домов северной группы славян третьей четверти I тысячелетия н. э., характеризующейся пражско-корчакской керамикой и наземным домостроительством (Donat Р., 1976, s. 113–125).

Столбовые дома в Изборске не строились вовсе. Раскопками зафиксированы остатки лишь единичных построек хозяйственного назначения со столбовой конструкцией стен.

В слоях VIII — начала X в. Изборского городища исследованы остатки более 150 печей. Все они глиняные, имели в плане округлую или овальную форму и достигали размеров от 0,5x0,7 до 1,2x1,5 м. Печи подразделяются на два типа.

Одни из них имели в основаниях вымостки из камней. Под печей был глиняным, он намазывался на каменное основание, стены делались из глины. Изредка основания печей опоясывались венцом из камней. Изборские печи этого типа по всем конструктивным особенностям аналогичны печам латгальских жилищ (Шноре Э.Д., 1961, с. 64–75). Подобные печи с каменным основанием открыты также на городищах Камно (Плоткин К.М., 1974, с. 28) и Псковском, на селище при городище Рыуге. Образуя вместе с изборскими единый компактный регион, находки печей этой конструкции как будто свидетельствуют об их местном происхождении.

Основная масса изборских глиняных печей принадлежит к иному типу. Они целиком — от основания до свода — строились из глины. В отдельных печах зафиксированы следы деревянных каркасов, которыми пользовались при сооружении сводов. Такие круглые глинобитные печи не имеют прототипов среди местных прибалтийско-финских или балтских древностей. Они известны в отдельных регионах славянского расселения третьей четверти I тысячелетия II. э., в частности в верхнем течении Вислы, в бассейне Буга, Среднем Поднепровье и Закарпатье (Donat Р., 1970, s. 253–255; Котигорошко В.Г., 1977, с. 80–94). Думается, что в Изборск характеризуемые глиняные печи были перенесены славянами откуда-то с юго-запада. Возможно, что к этому же типу принадлежат и глиняные пени, остатки которых зафиксированы раскопками славянских поселений VIII–X вв. в Ильменском бассейне (Орлов С.Н., Аксенов М.М., 1961, с. 164; Орлов С.Н., 1972, с. 131).

В Псковском и Новгородском регионах глиняные печи бытовали непродолжительное время. С XI в. в Изборске, как и в Пскове, Новгороде и на других поселениях Северо-Западной Руси уже господствовали печи-каменки (Седов В.В., 1975б, с. 67–71).

Среди жилищ, исследованных в нижнем слое Изборского городища, особняком стоят две постройки IX в. Они также были срубными, но имели глинобитные полы и отапливались очагами. Размеры их 3,5x3 и 3,5x2,8 м. Жилища с глинобитными полами известны по раскопкам поселений типа Рыуге в юго-восточной Эстонии, были распространены в регионе расселения латгалов, зафиксированы на городищах Камно и Псковском (Седов В.В., 1975а, с. 290). Очевидно, изборские постройки с глинобитными полами составляют с ними один культурный регион и оставлены неславянским населением поселка.