Восточные славяне в VI-XIII вв.
Шрифт:
Еще в 20-х годах XX в. известным лингвистом К. Бугой и археологом А.А. Синицыным было высказано предположение о западном происхождении кривичей (Buga К., 1926, s. 33; Працы, 1926, с. 27–30). К 1960 г. В.В. Седов попытался обосновать это положение некоторыми конкретными данными (Седов В.В., 1960б, с. 53–59). Позднее этот вопрос рассматривался в книге, посвященной славянским древностям Верхнего Поднепровья и Подвинья (Седов В.В., 1970б, с. 105–108) и в монографии о длинных курганах (Седов В.В., 1974а, с. 41).
Однако некоторые археологи не согласились с таким решением вопроса (Артамонов М.И., 1974, с. 251, 252; Тыниссон Э., 1976, с. 300–305). Тем не менее, эта точка зрения остается наиболее аргументированной как археологическими, так и лингвистическими материалами.
К
Данные языкознания вполне определенно указывают на связь кривичей бассейна Великой и Псковского озера с Висло-Одерской группировкой славян. В отличие от прочих восточнославянских говоров, в древнепсковском диалекте сохранились сочетания dl, tl (в несколько измененном виде — гл, кл). Изоглосса dl, tl — l относится к первому разделению праславян на две диалектные группы — северо-западную (с сохранением dl, tl) и юго-восточную (эти сочетания упростились в l). «Предки носителей псковских и соседних с ними говоров были непосредственными соседями предков западных славян и сохранили в своем языке сочетания tl, dl. Когда эта славянская группа… вступила в тесный контакт с балтийцами, tl, dl в их речи, как и у балтийских соседей, изменилась в kl, gl» (Филин Ф.П., 1968, с. 159). Некоторые эстонские слова, заимствованные из славянского, отражают фонологические особенности (не депазалированные а или е), свойственные западнославянскому миру. Судя по данным гидронимики, в диалекте псковских кривичей отсутствовал «l эпентетикум», что опять-таки характерно для западнославянских языков. Наконец, лексический материал псковских говоров также выявляет некоторую близость с западнославянскими языками.
Очевидно, не случайно прибалтийско-финские народы до сих пор называют своих соседей славян (т. е. русских) венедами, как бы подчеркивая, что предки кривичей вышли из северо-западной (венедской) группировки раннего славянства.
Сопки — высокие крутобокие насыпи с уплощенной или горизонтальной вершиной и с кольцом, выложенным из валунов, в основании (рис. 10). Эта внешняя характеристика сопок позволяет разграничивать их от погребальных насыпей, относимых к курганам. Следует заметить, что среди сопок встречаются и насыпи с полусферическими и с коническими верхами. У некоторых высоких и крутобоких насыпей не заметно валунной обкладки. Она могла не сохраниться, но иногда находится внутри насыпи.
Рис. 10. Сопка у д. Крестецкая Слобода.
Основным районом распространения сопок является бассейн оз. Ильмень (карта 9). Более 70 % могильников, в которых имеются такие насыпи, расположено в этом бассейне. Остальные сопки занимают верховья Луги и Плюссы, верхнее и среднее течение Мологи, т. е. районы, непосредственно примыкающие к Ильменскому бассейну. Вне этой территории, в отдельных пунктах бассейнов Западной Двины, Великой и нижней Мологи, известны немногочисленные и разрозненные сопкообразные насыпи.
Карта 9. Распространение сопок.
а — могильники, имеющие в своем составе сопки; б — могильники с насыпями, отнесенными к сопкам условно; в — поселения, синхронные сопкам; г — территория плотного распространения длинных курганов; д — каменные могильники эсто-ливского типа; е — грунтовые могильники латгалов; ж — позднедьяковские городища; з — памятники мощинской культуры.
Цифрами обозначены могильники с исследованными сопками: 1 — Велеша; 2 —
Наиболее плотно сопки расположены в южном и юго-восточном Приильменье, в верховьях Луги и Мологи. Очевидно, это были основные районы, занятые населением, оставившим описываемые памятники. Старое мнение, что сопки в основном сосредоточены на берегах крупных рек, т. е. на торговых путях, связывавших север Европы с арабским Востоком и Византией, не соответствует действительности. Абсолютное большинство сопок находится на мелких речках, не пригодных для древнего судоходства. Сопки концентрируются в тех местностях, где расположены и древнерусские курганы и жальники X–XVI вв., а также поселения XIX — начала XX в. Почвенная карта показывает, что население как XIX — начала XX в., так и времени сооружения сопок концентрировалось в районах, наиболее пригодных для занятий земледелием.
По размерам сопки разнообразны от небольших, высотой 2–2,5 м и диаметром 12–14 м, до грандиозных, достигающих 10 м и более в высоту при диаметре около 40. Преобладают насыпи высотой до 5 м.
Сопки расположены в одиночку или группируются в небольшие могильники из двух-трех насыпей. Реже попадаются группы из 4-12 сопок, а около четверти известных могильников состоит из сопок, сгруппированных вместе с курганами или жальничными погребениями.
Сравнительно высокий процент одиночных сопок и небольших могильников объясняется, во-первых, существованием в то время малодворных поселений, во-вторых, спецификой подсечного земледелия, требовавшего не только смены участков, предназначенных для возделывания культурных растений, но и передвижения самих поселений.
В отличие от древнерусских курганных могильников, в которых погребальные насыпи расположены скученно, без какого-либо порядка, сопки, составляющие единые группы, отдалены одна от другой всегда на более или менее значительные расстояния (от 20–30 до 100 м и более). Обычно сопки располагаются цепочкой вдоль берега реки или озера. Имеется немало случаев бессистемного расположения насыпей. Если могильники состоят из сопок и курганов, то курганы обычно образуют особую, крайнюю часть могильника или же концентрируются вокруг одной из сопок.
Первые раскопки сопок были проведены около 150 лет назад одним из первых русских археологов-славистов Зорианом Ходаковским (Ходаковский З., 1830, с. 147–149; 1844, с. 368–375). Он исследовал три сопки около Новгорода (Волотово) и Старой Ладоги (Велеша) и еще три в Бежецах на верхней Мологе. З. Ходаковский считал сопки славянскими погребальными памятниками и в общих чертах правильно наметил область их распространения.
В 1873 г. по поручению Русского археологического общества шесть интересных сопок, расположенных в южном Приильменье (Коровичино, Марфино и Селяха), исследовал Л.К. Ивановский (Ивановский Л.К., 1881а, с. 57–67). К 70-м годам прошлого века относятся также раскопки Н.Г. Богословского в окрестностях Новгорода и в западном Приильменье и В.А. Прохорова на Мсте. В 90-х годах раскопками сопок в районе Валдайских озер и в бассейне Мсты занимались В.С. Передольский, П.А. Путятин и слушатели Петербургского археологического института. Все эти исследования велись несовершенными методами, без достаточной документации.