Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
Ряд двусторонних американо-филиппинских соглашений, подписанных до и сразу после официального предоставления независимости 4 июля 1946 г., касавшихся торговых отношений (режим беспошлинной торговли между двумя странами), сохранения военного присутствия США на Филиппинах (в том числе крупнейших в ЮВА баз-анклавов), а также американская «опека» в области внешней политики страны ущемляли суверенитет Филиппин.
Система партнерских «особых отношений» между бывшими метрополией и колонией неизбежно предполагала зависимость Филиппин в определенных областях от «старшего партнера», что особенно проявлялось в одностороннем проамериканизме филиппинской внешней политики, официальной антикоммунистической идеологии, сохранении на первых порах колониальной структуры хозяйства. Но нельзя при этом игнорировать выгоды, извлекавшиеся «младшим партнером» из системы «особых отношений», и, прежде всего, в области обороны и безопасности. В течение всего периода холодной войны в международном масштабе и «горячих войн» по соседству в Индокитае (1950 — сер. 1970-х годов) Филиппины находились под надежным американским «щитом безопасности». Не говоря уже об обильных вливаниях американской помощи для восстановления разрушенного войной хозяйства. Но в отношении последнего нельзя не отметить, что результативности этого процесса (как,
Наконец, общественно-политический аспект деколонизации. В первые послевоенные годы обращают на себя внимание чрезвычайно высокий уровень политизации и крайняя раздробленность филиппинского общества в идейно-политическом отношении, в частности — по вопросу о выборе пути развития. В расколе послевоенного общества на первом плане была и проблема коллаборационизма, к которому в той или иной степени было причастно большинство филиппинцев. Общественная дискуссия по этой проблеме не могла иметь однозначного ответа (как и в других странах ЮВА, переживших японскую агрессию и оккупацию). Наряду с откровенными предателями, участвовавшими вместе с оккупантами в разграблении национальных ресурсов, существовал многочисленный слой националистически настроенных филиппинцев (из среды политиков, бизнесменов, интеллигенции), на первых порах вполне искренне поверивших в паназиатскую пропаганду японцев и рассчитывавших с помощью Японии избавиться от американского колониализма, обретя утраченную азиатскую идентичность. Президентский указ 1948 г., даровавший амнистию всем политическим коллаборационистам, никоим образом не решал эту проблему, отголоски которой еще долго тревожили общественное мнение. Двумя важнейшими полюсами политического и идеологического антагонизма были антиамериканизм и проамериканизм, парадоксальным образом тесно переплетенные друг с другом. В первые послевоенные годы среди филиппинцев преобладали антиамериканские настроения. Но и проамериканизм как сложившийся еще в колониальный период социокультурный феномен был свойствен не только элите, но и массам. Он породил у филиппинцев особый поведенческий стереотип повышенных ожиданий (и в известной степени иждивенчество) от взаимодействия со «старшим партнером», подкрепленный традиционными представлениями об «обязательствах» американцев перед своими бывшими подопечными. Этот стереотип начал складываться именно в первые годы независимого существования Филиппин.
Политизация филиппинцев росла на фоне нерешаемых социальных проблем, не преодоленной послевоенной хозяйственной разрухи. Если ко всему этому добавить факт свободного хождения в стране всякого рода оружия (японского, американского), толкавшего к «легкому» решению любых проблем путем насилия, то становится очевидным, что уровень социально-политической напряженности неуклонно приближался к взрывоопасному. Детонатором крупнейшего в истории послевоенных Филиппин социального взрыва, поставившего общество на грань крупномасштабной гражданской войны, оказалась филиппинская компартия (КПФ). На Филиппинах, как и в других странах ЮВА, подъем в первые послевоенные годы левого и ультралевого движения испытывал сильное влияние господствовавших в международном комдвижении сталинистских установок, которые ориентировали освободившиеся от уз колониализма народы на вооруженную борьбу с едва возникшими национальными правительствами. На Филиппинах установка на «революционную» борьбу вылилась в кровопролитный затяжной социальный конфликт 1948–1953 гг.
В 1948 г. внезапно умер М. Рохас. Президентский пост до очередных выборов 1949 г. занял вице-президент Э. Кирино, бесцветный, но весьма амбициозный политик, реакционер, как и его предшественник. Выборы 1949 г., на которых Э. Кирино добился победы, в филиппинской истории считаются самыми «грязными», судя по размаху коррупции и насилия. КПФ, используя свою тогдашнюю популярность у левых сил, рассчитывая на кризисную ситуацию в стране, безоговорочно подчиняясь установкам международного комдвижения, встала на путь организации вооруженного, революционного восстания с целью захвата власти. Оперируя лозунгами классовой борьбы с призывами к установлению диктатуры пролетариата, коммунисты вовсе не брали в расчет малочисленность и несформированность городского рабочего класса. Исторически левый радикализм на Филиппинах имел социально-культурную почву в лице самого многочисленного (80 % населения), самого обездоленного и отсталого пласта общества — филиппинского крестьянства. Поэтому коммунисты рассматривали крестьян как «горючий материал» грядущей пролетарской революции. Не случайно, что восстание охватило провинции Центрального Лусона с наиболее высоким уровнем лендлордизма и помещичьего абсентеизма, архаичными и тяжелыми формами аренды и одновременно с глубокой эрозией традиционных патриархальных вертикальных связей между землевладельцами и крестьянами. Последнее, по мысли КПФ, должно было облегчить внедрение в крестьянские массы коммунистических идей. Но и на Лусоне сохранялась прочная традиционалистская основа — сложная система традиционных горизонтальных связей между крестьянами, не готовыми к восприятию коммунистической пропаганды. Поэтому восстание на Лусоне не могло не приобрести формы крестьянской войны. В массовом сознании крестьян, в идеологии восстания идеи классовой борьбы носили чисто абстрактный характер, преобладало же типично крестьянское бунтарство со стихийной тягой к разрушению, утопически-максималистские идеи и цели.
Контакты повстанцев, действовавших во внутренних горных районах Лусона, с манильскими руководителями КПФ были крайне слабыми. Во главе восстания на его начальном победоносном этапе стоял Луис Тарук, харизматический лидер, популярный в крестьянской среде. К
С 1950 г. Хукбалахап приняла новое название — Армия освобождения страны (АОС), подчеркивая тем самым классовую направленность борьбы. В АОС сражалось до 10 тыс. бойцов, она пополнялась за счет местной крестьянской бедноты. В филиппинских верхах царила паника. После победы коммунистов в Китае и Вьетнаме в Маниле открыто заговорили о приближении гражданской войны. Причины действительно впечатляющих военных успехов АОС (в начале 1950 г. АОС действовала в большинстве провинций Лусона, пытаясь прорваться к Бисайским о-вам) коренились в слабости администрации, полностью потерявшей авторитет и доверие филиппинцев, коррумпированности и непрофессионализме генералитета, деморализации офицеров и солдат, многие из которых открыто сочувствовали повстанцам. Поэтому регулярная военно-техническая помощь США, работа американских разведчиков и советников, не приносили ожидаемых результатов. Чтобы остановить опасное разрастание вооруженного конфликта, необходимо было принятие срочных мер по поднятию морального духа, дисциплины, боеспособности армии и проведение кардинальных изменений в государственной политике в целом. Реализовал эти задачи Рамон Магсайсай, конгрессмен от ЛП, занявший в начале 1950 г. пост министра обороны в правительстве Э. Кирино. В годы войны Магсайсай командовал партизанским подразделением, профессионально разбирался в военных вопросах. Его первая акция на посту министра обороны — кадровая чистка в высшем эшелоне военных. Отправленных в отставку коррумпированных генералов он заменял выходцами из среднего звена офицерского корпуса, преданными ему лично. Уже эта акция способствовала оздоровлению атмосферы в армии. Его авторитет как военного лидера вырос после ряда побед над АОС, позволивших перейти к очистке от повстанцев Центрального Лусона. При этом он умело и эффективно использовал американскую военно-техническую помощь, на что были неспособны его предшественники. Политически его позиции окрепли в результате организованного им ареста в Маниле фактически в полном составе Политбюро КПФ и более сотни партийных функционеров. Тем самым были прерваны и без того минимальные связи повстанцев с центром. Наряду с силовыми методами Магсайсай использовал и иные средства, в том числе пропагандистские, практику инфильтрации в ряды хуков своих агентов, которые изнутри вели работу по разложению АОС. Его главными козырями стали обещания провести аграрные преобразования с целью облегчения положения издольщиков и реально осуществленные меры по амнистированию и предоставлению земельных участков повстанцам, сложившим оружие.
Кроме того, Магсайсай возобновил (после американцев) программу переселения безземельных крестьян из перенаселенных районов Лусона на слабозаселенный юг с правом занятия там земельных угодий. Хотя переселено было совсем небольшое количество семей, но эта мера дала сильный демонстрационный эффект, способствовала отказу от вооруженной борьбы многих крестьян. В итоге в 1953 г. восстание было разгромлено. В движениях социального протеста последовал более чем десятилетний спад, усилился антикоммунизм в идеологии и политике.
На наш взгляд, для американцев Магсайсай явился своего рода «счастливой находкой», компенсацией за ошибочную и дорого обошедшуюся ориентацию на старую, утратившую авторитет филиппинскую политическую элиту. Американцы расчистили Магсайсаю, не имевшему корней в традиционных политических кланах, путь к вершинам власти. Магсайсаю удалось создать новый тип лидера — харизматика и популиста, но одновременно прагматика и реформатора, дальновидного политика, осознавшего необходимость кардинальных перемен в экономической и политической системах общества в интересах филиппинцев. Подобно М. Кесону, Р. Магсайсай, не скрывая своего проамериканизма и антикоммунизма, привлек к себе самые широкие слои филиппинцев. Его главная опора — средний класс, растущий слой национальных предпринимателей (их он всячески поддерживал и поощрял) и многомиллионное крестьянство, ожидавшее перемен в аграрной политике. Обещания реформ, прежде всего, в экономической и социальной сферах, легли в основу предвыборной программы Р. Магсайсая, выдвинувшего свою кандидатуру на пост президента на выборах 1953 г. Предвыборную кампанию Р. Магсайсай провел под популистскими лозунгами «таоизма» — сформулированной им идеи приближения политиков к рядовым филиппинцам — тао, внимания в первую очередь к их интересам и нуждам. На выборах он одержал более чем внушительную победу над рискнувшим баллотироваться на второй срок Э. Кирино.
С его победой на выборах Филиппины вступили во второй этап независимого развития. Р. Магсайсай (1954–1957) не пробыл на своем посту отведенный конституцией четырехлетний срок — он погиб в 1957 г. в авиакатастрофе. Но в годы его лидерства наметились новые направления в государственной политике, которые получали отражение в деятельности последующих администраций, поскольку были связаны с основными потребностями развития. Еще маломощная, но быстро набиравшая силы новая национальная буржуазия свою идеологию «экономического национализма» превратила в стимул ломки колониальной структуры экономики и способ давления на правительство в пользу реформирования экономической системы.
Показательно, что К. Гарсия (1957–1961), сменивший Р. Магсайсая на посту президента, консерватор, политик традиционного толка, тем не менее, провозгласил официальный курс под лозунгом «Филиппинцы, прежде всего» («Pilipino Muna») — таково было название националистического движения новой буржуазии (его самые известные и яркие лидеры и идеологи К. Ректо и Х. Лаурель), направленное едва ли не в первую очередь на ограничение в стране американского бизнеса и зависимых от него довоенных «экономических империй» (введение импортного и валютного контроля и ряд других мер, затрагивающих непосредственно интересы американского капитала на Филиппинах). Благодаря принятым филиппинским конгрессом законам бизнесмены-филиппинцы получили возможность вкладывать капиталы в производственную сферу, в том числе в зарождающиеся отрасли обрабатывающей промышленности, не опасаясь конкуренции со стороны американских монополий, импортирующих товары потребительского спроса.