Вот придет кот
Шрифт:
Фельдмаршал Хусейн тоже брезгливостью не отличался — применил химическое оружие. Еще раньше опробовал его на собственном населении, травя газами курдов, живущих на севере и решивших восстать против своего благодетеля.
Так воевали почти восемь лет. Потеряли около миллиона человек. Но какой вождь эти мелочи считает?
Победы не одержал никто — граница осталась на прежнем месте. Притом каждый из двух заявил о своем военном триумфе и воздвиг соответствующие памятники. В Тегеране соорудили мраморный фонтан, вода которого была окрашена в красный цвет, символизируя кровь мучеников. Саддам повелел воздвигнуть десятки статуй, изображавших его
«Вечность» длилась пятнадцать лет…
В 1991-м Саддам, отдохнувший к тому времени, решил завоевать еще кусочек землицы под названием Кувейт. Но тут у него вышел облом. Американцы, как помнишь, вместе с союзниками, заручившись мандатом ООН, разметали его доблестные войска за сто часов и выгнали из Кувейта.
Однако вождь на то и вождь, чтобы всегда одерживать победы. Даже если наоборот. Посему народу было объявлено, что всё в порядке, что победа за нами — строим новые памятники. Народ воодушевился и на следующих выборах отдал за любимого вождя 99 % голосов.
Но девяносто девять всё же не сто, и в 2002-м ошибку исправили — на референдуме Саддамчик получил уже 100 процентов.
Излагаю тебе всю эту тягомотину лишь потому, что она имеет прямое отношение к тем самым житейским деталям, что характеризуют отношения «народ — вождь».
События развивались по такой схеме. (Я об этом уже рассказывал, теперь чуть подробнее.)
В том же 2002-м, когда благодарный народ отдал 100 процентов голосов своему любимцу, и спустя год после того, как рухнули «близнецы», американцы решили, что с Саддамом пора кончать. Сперва ввели экономические санкции — перекрыли нефтяную трубу, а стало быть, и поток денежек. Не помогло, Хусейна такими штучками не возьмешь. Народ потерпит, а самого вождя проблема баксов хотя и волновала, но не сильно. Как потом выяснилось, кое-какая личная заначка — не то тридцать, не то сорок миллиардов в западных банках лежала.
Когда санкции не помогли, тогда снова — коалиция. Правда, уже без мандата ООН.
В марте 2003-го Саддаму дали 48 часов на то, чтобы умотать из Ирака. В ответ: «Ага, как же, прям счас и убегу! За мной тысячи верных бойцов — каждый день по улицам маршируют, рвутся в бой, грудью заслонят своего Хусейна».
Маршировали тысячами, десятками тысяч, всё верно. Но Буш почему-то не испугался, и началось вторжение. На сей раз управились за три недели. До Багдада шли с боями, дрались, в основном, с пехотой и танками (с нашими, староватыми). Авиации у Саддама практически не осталось — часть разнесли в первый же день, остальное он умудрился перебросить в Иран, от греха подальше. Иранцы, несмотря на былую вражду, самолетики приняли. Но потом фиг отдали. «Восток — дело тонкое…»
В Багдад войско Буша вошло без единого выстрела. Поговаривают, что генералов Саддама американцы просто купили. Может, и так, не знаю, однако штрих примечательный.
А затем началось самое интересное.
Как только была занята столица, на улицы высыпали толпы людей. Тех самых, что должны были «грудью заслонять». Но заслонять не стали, а занялись другим делом.
Перво-наперво снесли громадную статую великого лидера в центре города. Тросом за шею и мордой об асфальт. Бронзовую голову долго таскали за джипом по улицам. А потом…
Потом состоялось великое разграбление. Тащили всё — из дворцов, контор и даже музеев. Кто — вазу, кто — ковер, кто — телевизор, кто — холодильник. Кто — на спине, кто —
Это единство вождя с народом транслировалось по всему миру. Американские солдатики пялили глаза, но поделать ничего не могли. Полицейские части захватить с собой не удосужились, а местные стражи порядка, поскидав форму, усердствовали наряду со всеми. Равно как и бывшие воины, переодетые в штатское.
Саддам, убежав от американцев (а заодно и от ликующих толп), прятался какое-то время по разным закоулкам, пока не был пойман, отдан новым властям, судим и повешен.
У меня в связи с этим вот какая ассоциация возникла. Быть может, не совсем корректная.
В августе 91-го, когда родная КПСС приказала долго жить, никакой интервенции, слава богу, не было, как и массовых грабежей. Тащить и «приватизировать» стали позже. Но ведь и на защиту любимой партии в том августе никто не вышел. Ну просто никто. А ведь партийцев-то восемнадцать миллионов насчитывалось. И на тебе — ни протестов, ни митингов, ни одного голоса в защиту. И партийные начальнички ни словечка не пикнули, только в кабинетах документы жгли. Страшные тайны, должно быть, прятали. Народу лишнего знать не положено.
Такая вот занятная ассоциация.
Как это там: «История учит лишь тому, что ничему не учит»…
Ну, да бог с ней, с историей. Вот только куда она теперь захочет повернуть — ему одному известно. Новый век, без тебя начавшийся, преподнесет еще, боюсь, немало сюрпризов.
Моих мозгов, для того чтобы грамотно разобраться в этих проблемах, не хватит. Остается слушать более знающих людей да почитывать книжки. А в книжках пишут разное.
Есть, к примеру, такой автор с фамилией Фукуяма. Живет в Америке. Так вот он еще в начале девяностых опубликовал в тамошнем журнале статью, которая называлась «Конец истории?». А потом книжку выпустил с таким же названием. Книжка понаделала много шума и была переведена аж на двадцать языков. Шум вызвала сама идея, положенная в основу. Передать ее тебе внятно не смогу, но когда взялся искать, то наткнулся в одном из журналов на такое высоконаучное объяснение. Господин Фукуяма, писалось там,
«утверждает, что распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества».
В переводе с научного на кухонный сие означает, видимо, что, поскольку «призрак коммунизма» свое отбродил, то и самое интересное в истории последних веков закончилось. Теперь все заживут более или менее одинаково.
Фукуямовскую книжку нашел, почитал. С трудом, но осилил. Принялся даже кой-какие выписки делать, да потом бросил — тяжкое занятие.
Вот, скажем, одна из цитат:
«Человечество приближается к концу тысячелетия, и кризисы авторитаризма и социалистического централизованного планирования оставили на ринге соревнования потенциально универсальных идеологий только одного участника: либеральную демократию, учение о личной свободе и суверенитете народа».
Два раза перечитал, едва продрался. Ну, скажи ты просто: «Наигрались, ребята, с социализмом. Ничего путного из теории дедушки Маркса не вышло. Теперь — сплошная демократия, а потому больше веселухи не ждите. Кончилась история. Не в прямом, слава богу, смысле, но, так сказать, в идеологическом. Свобода нынче шагает повсюду».