Вот придет кот

Заворотный Валерий

Но он предпочел сеять повсеместно стабилизацию. Тоже неплохое занятие. Хорошо бы только понимать — для чего сеешь? Если стабилизация ради стабилизации, то вырастут лишь грозди чиновничков. Это тебе не кукуруза, ту хоть запахать можно (что после Никиты быстро и сделали), а эти сами кого угодно зароют. Надо будет — и того, кто посеял…

Но что-то я всё о грустном. Давай расскажу что-нибудь повеселее.

Знаешь, кстати, откуда пошла кукуруза? Вчера отыскал подробности — как раз в той книжке «Лицом к лицу с Америкой». Прочитал, вспомнил молодость.

Никита в 59-м году прилетел в Штаты, пообщался с Эйзенхауэром, просветил его относительно наших успехов, а тот — видимо,

в знак благодарности — устроил ему поездку по стране. И во время этой поездки занесло Никитушку в штат Айова.

Лучше б его туда не заносило…

В проклятой этой Айове жил некий фермер по фамилии Гарст. Он, собственно, и пригласил Никиту в гости. Вот как описана эту теплая встреча в книге:

«По-праздничному одетые школьники дружно приветствовали Н.С. Хрущева маленькими алыми флажками. И тут, над золотыми полями Айовы, мы впервые за всю поездку увидели в руках у простого американского фермера большое красное знамя с эмблемой серпа и молота. Не скроем, эта картина, почти невероятная в условиях американской действительности, глубоко растрогала нас».

Знамя с серпом и молотом, правда, держал не хозяин торжества, тот стоял без красного флага — компания его процветала, и строить там коммунизм он пока, видимо, не решался.

Короче, встретил Гарст высокого гостя, усадил в машину, отвез на птицеферму, похвастался курочками, индюшками, другой живностью. Но особую гордость испытал, демонстрируя кукурузные поля.

И тут я выскажу крамольную мысль. По моему глубокому убеждению, Гарст работал на ЦРУ и готовил диверсию. Причем диверсия его удалась. Вид кукурузных полей настолько потряс Никиту Сергеевича, что, возвратясь домой, он повелел немедленно засеять этим чудесным растением все колхозные земли. Первый секретарь ЦК доходчиво объяснил, что кукуруза не только вкусна и полезна каждому советскому человеку, но что ею теперь начнут вскармливать поросят и коров, а значит, мяса, молока, масла будет навалом.

Куда денешься? Начали сеять, родимую. Не везде она, зараза, росла. А там, где росла, убирать ее до того, как выпадет снег, не всегда успевали. Но и не убрать или, во всяком случае, не отрапортовать, что убрана, было никак нельзя.

Много позже зять Хрущева Аджубей в своих воспоминаниях писал:

«Я стоял у окон, разглядывая чуть припорошенные снегом дали, и обратил внимание на странные волны, чередовавшиеся по земле в строгой последовательности. Корреспондент “Правды” пояснил, в чём дело. Не успели убрать кукурузу и, зная, что здесь проедет Хрущев, вывели в поле тракторы, стальными рельсами, как волоком, примяли стебли к земле…»

Так вот дурили наивного Никиту Сергеевича, пока не задурили вконец.

Но те времена прошли. Теперь лидера нации не задуришь, да и глупостями вроде кукурузы наш лидер не занимался, у него были дела поважнее. Он, как уже сказано, сеял повсюду стабильность, которая, в отличие от заморского злака, давала бурные всходы.

Жизнь, братишка, выражаясь языком нашей юности, не стояла на месте, шагая к новым успехам под знаменами партии.

Существовала, правда, одна небольшая проблемка. Наступал 2008 год, и на горизонте замаячили выборы Президента. Суверенная демократия еще не окрепла, и хотя такой атавизм, как выборность губернаторов уже отсекли, но кое-какие огрызки старых времен пока оставались.

Было над чем подумать…

ТАНДЕМ

В 2008 году Лидеру нации предстояло решить очередную задачу и решить ее с таким же блеском, с каким он решал все остальные — от массового поднимания с колен до разгрома «пятой колонны» и великой победы над стаей шакалов.

Только на сей раз задача была посложнее. Некая книжка, именуемая Конституцией, гарантом которой (не

книжки, а Конституции) он являлся, была всем хороша, но имела один изъян. Там было записано, что сидеть в президентском кресле можно всего два срока подряд. Глупость эта, придуманная в смутную пору «лихих девяностых», становилась полным абсурдом в эпоху стабильности. Разве может быть стабильной власть, если самый главный начальник вынужден покидать свое кресло, еще толком не посидев в нем? И о какой стабильности можно говорить, если добрые люди, едва расположившись вокруг этого кресла, едва поделив места, едва решив, кому и сколько полагается, должны каждые восемь лет начинать всё сначала?

Это не стабильность, дорогой, это, извиняюсь, бардак.

Но что написано пером, то, сам знаешь… Как говорили древние римляне: «Дура лэкс, сэд лэкс» — «Закон суров, но таков закон». Так что, дура, не дура, а выполнять приходится.

Беда заключалась в том, что и не выполнить было нельзя, и выполнить невозможно. Представь — ты еще молод и полон сил, ты еще только вошел во вкус, а тут бац — и на выход! Как пережить такую несправедливость? Ладно, допустим как-то переживешь, наступишь себе на горло. А эти, которые рядышком? Они что, тоже себе на горло наступят? Нет уж — эти скорее тебя к ручкам кресла привяжут. Такая вот ситуация.

И главное даже не в этом. Главное, что заменить-то некем. Смотришь вокруг, а вокруг только чистое поле — ни деревца, ни кусточка. Торчит посередке одинокая вертикаль, и ты на той вертикали, как орел на телеграфном столбе.

Глядишь и думаешь: кто ж это всё кругом за восемь лет вытоптал?

Тяжкая доля, скажу тебе, братец…

Но не только лидер нации с тоской оглядывал унылое поле. Народ тоже шарил глазами вокруг: «Не могет же такого быть, штоб среди ста сорока миллионов не нашелся хотя б один!.. Нет, ни одного, ни одинешенького».

Элита тоже пыталась высмотреть хоть кого. Напрасно, не видать, всё зачищено, куда ни глянь… Оставалась одна надежда — уговорить незаменимого, чтоб остался еще на один срок. Иначе всем крышка.

И в этот нелегкий час, должен сказать, впервые увидел я редкое, тронувшее до слез явление — общий, единый порыв народных масс и элиты. Пусть не всех масс и не всей элиты, однако наиболее чуткие, наиболее зрелые, наиболее сознательные встали рука об руку.

Еще за полгода до выборов, на партийном съезде прозвучал голос простой ткачихи из города Иваново. Скромная русская женщина по фамилии Лапшина произнесла с трибуны слова, которые растопили бы и ледяное сердце: « Я обращаюсь ко всем вам. Давайте вместе что-нибудь придумаем, чтобы Владимир Владимирович Путин оставался нашим президентом и после 2008 года!..» Не знаю, как у тебя сейчас, а у меня, прочитавшего в газете эти слова, что-то перевернулось в душе. И, как вскоре убедился, не у меня одного.

Со всех концов необъятной Родины полетели глубоко искренние, памятные нам с детства письма трудящихся. В каждом звучала одна просьба — изменить несовершенную, непонятную простому человеку норму какой-то там Конституции о каких-то нелепых двух сроках и сделать так, чтобы Путин Владимир Владимирович мог остаться на третий срок и вообще на столько, на сколько захочет. Во многих городах прошли митинги с тем же требованием. Вот как описывала одна из газет этот стихийный всплеск:

«Митинг в Твери организовала инициативная группа граждан “За Путина”… По такому случаю городскими властями был зажжен факел на обелиске Победы, что обычно делается лишь ко Дню Победы или Дню освобождения Калинина. Митинг собрал более 10 тыс. человек. Начальник управления образования Твери Надежда Афонина выразила удовлетворение тем, как легко ей удалось выполнить спущенную буквально за сутки разнарядку в три тысячи человек (педагогов вместе с учениками)».