Вот в чем фокус

Дробиз Герман Федорович

Кстати, а где твои соавторы? Ах, ты там, в ванне, один лежал, один думал... А кто тебе воду в нее на­пустил — об этом ты подумал? Правильно, бери началь­ника горводопровода в соавторы. Емкость эта откуда у тебя взялась? Краны кто поставил? Душ привинтил? Видишь, сколько народу набирается. В науке, дорогой Архимед, в одиночку нельзя. Только вместе. Один от­крытие делает, другой воду льет. А вместе вы — друзья-единомышленники. Как сообщающиеся сосуды. Ты со­суд, и он сосуд, и тот сосуд, и этот сосуд, и все вместе науку сосут. Спокойно, без крика. А ты кричишь. Из ванны выскакиваешь. Кстати, а почему ты в ванне ра­ботаешь? Что ты хочешь этим сказать? Что, у тебя ка­бинета нету? Лаборатории? Поступай в нашу. Не шуми —

создадут условия. А ванна — это не место для научной работы. Ты не один. За дверью, может, сосед с лавровым веником стоит, тоже хочет попариться, древнеримскую пыль соскрести... Ах, у тебя соседей нет? Персональная ванна — и это еще в те времена, когда кругом рабство? Возвысился над людьми, лежишь один и всему человечеству законы выдумываешь. Знаешь, что я тебе скажу: иди-ка ты в баню. Там работай, там, в народной гуще, выдумывай. Там, если и ничего не вы­думаешь, так хоть спину кому-то потрешь — все польза

Хотя нет, тебя в жизнь выпускать опасно. Ты же выскочка, ты оригинал.

Серьезный человек в ванне что делает со своей го­ловой?

Он ее скребет. А ты ею думаешь.

Серьезный человек в ванне что делает со своим те­лом? Он его мочалкой жучит. А ты его погружаешь.

Серьезный человек в ванне моется, стирает. В край­нем случае, ногти стрижет. А ты в ней открытия дела­ешь. В ванне только одно открытие можно сделать — открытие дырки, чтоб грязная вода утекла.

Серьезный человек в ванну идет, как на праздник, а ты — как на работу. Ну, почему ты в ванне работаешь?

Почему?.. Ах, тебе так удобней. Что, действительно удобно? Вообще, в этом что-то есть. Поработал, а за­одно и помылся. А может, и наших ученых на этот способ перевести? Архимедовский почин: «Все — в ван­ну!» Правда, целый институт в ванну не впихнешь. Бас­сейн нужен. Олимпийских размеров. Строим бассейн. Вызываем кандидатов наук: «На старт! Внимание! Марш!» Поплыли. На финише — судьи: открытие сде­лал? Сделал — выскакивай, кричи «Эврика!», выжимай плавки. Не сделал? Поплавай еще. Говорят, человек на плаву может продержаться самое большее двое су­ток. И то если бревно подвернется. Ну, я думаю, в большом научном коллективе бревно всегда найдется, и не одно. Так что получаем гарантию: каждые двое суток от каждого ученого будем иметь открытие. А куда деваться, если создана такая творческая обстановка: или ты Архимед, или утопленник.

Чувствуешь, какие идеи рожаю, какие «эврики»? Но, заметь, не кричу, не выскакиваю. У нас не принято, у нас — наука. У нас коллектив — огурцы в бочке. Мы, если разом рявкнем: «Эврика!» — бочка лопнет. Кому это надо!

Твое открытие во сколько обошлось? Кубометр воды — две копейки. А в нашу бочку знаешь сколько народных денежек вбухано? Вот о чем кричать надо. А ты о чем кричишь? Так что иди, домывайся и больше не шуми. Не пугай человечество, не будоражь коллективы. Ар­химед...

ПРИСТЫЖ

Говорят, с книгами полегче стало. Не знаю. С неко­торыми, может, и полегче. А хорошую книгу по-преж­нему приходится с бою брать.

Допустим, подхожу к магазину, а там толпа. «Кого дают?» — «Блока».— «Сколько?» — «Сто штук». Прики­дываю, а нас сотен пять, не меньше. Сосредоточиваюсь, вхожу в образ: специально немножко зверею, упрощаю речь...

«А ну, книголюбы, расступись! Подвинься, книгоман, а то на бедро возьму... Не визжи книголюбка, я тебя не щупаю, я тебя перелистываю... Чего по головам? Кого по головам? А по чему тут еще идти? Да отойди, старик, не нужен ты мне, мне Блок нужен... Почему не нужен? Я его не читал? А ты читал? Вот тебе и не нужен... Девушка, вот мои деньги! Да вы не у меня берете... Убери свои деньги, ты, «Граф Монте-Кристо», а то я из тебя «Женщину в белом» сделаю! И книжку не трожь, не порть товарный вид. Мне ее еще на «Викон­та» менять,

лапоть!!!»

Так. Сколько у меня Блоков? Раз, два, три, четыре, пять — я иду менять. Блок-то мне действительно не ну­жен. Мне «Виконт» нужен. Де Бражелон. Жена требует. У всех, говорит, давно уже «Виконты», одни мы, как дураки, с «Тремя мушкетерами».

Вы на обмене бывали? Нет? Тогда знайте: там то, что нужно, никогда сразу не выменяешь, надо по це­почкам походить. Вы и по цепочкам не ходили? Ну, об этом просто так не расскажешь. Разве что — стихами.

Итак: первый Блок — до свидания, получаю «Бура-тино», подарочное издание. За «Буратино» идет Цветае­ва Марина. Цветаева — это два Катаева. Катаев в раз­гар сезона идет за «Робинзона», «Робинзон» — за Роме­на Роллана, а он — за Семенова Юлиана. А у граждан­ки — «Тысяча и одна ночь», она поменяться не прочь из расчета: шестьдесят ночей с Шехерезадой за одно мгновенье со Штирлицем... У меня Шехерезада, а у вас? «Эстрада»? У вас — Аксаков, у вас — Булгаков, у вас — «Хижина дяди Тома», а у вас... не все дома. Очень хо­рошо! Обменялись, разбежались, интересная картина: у меня «Двенадцать стульев» и опять «Буратино». А ну­жен — помните? «Виконт».

Ладно, берем второго Блока, меняем... на Бенжамена Спока. «Воспитание ребенка». «Ребенок» в разгар сезона идет за Сименона. А у товарища в каждой руке по «Угрюм-реке», под мышкой Бажов, а в глазах «Вечный зов». Минутку, с вами потом. У меня Сименон, у вас — «Тихий Дон», у вас — два дона... Кихота, вам одного поменять охота, на кого? На Вальтера Скотта. Пятерной обмен, в результате у меня — Сю Эжен. «Парижские тайны»! Сю меняется вовсю. Один Сю — на два По (куплены в сельпо). У меня — По Эдгары, а у вас? Мемуары. А у вас? Шекспир. А у вас? «Мойдодыр».

А у вас? Гюго. А у вас? Ничего. Очень хорошо! Обме­нялись, разбежались... У меня Лондон Джек и какой-то чек. А нужен — помните?

Нет, давайте-ка еще раз и все сначала. Берем Бло­ка, меняем на равноценное... Вы совершенно правы: на «Лекарственные травы». «Травы» — на «Гайавату», его — на Кристи Агату. А рядом, у лохматого — «По­хождения вампира» и Анна Ахматова! «Вампира» — на Вольтера, его — на «Гулливера», «Гулливер» плюс Ах­матова — на Чингиза Айтматова, Чингиза — на семь то­мов Детгиза, «Приключенья дяди Степы» — на поэзию Европы, Европу на Азию — «Легенды Востока», а на них... Блока.

Теперь вы, конечно, спросите: а зачем нам все это надо? Все эти муки? Отвечаю: ПРИСТЫЖ. Не престиж. Пристыж. Теперь, кто книгу достать не может, присты­женный ходит. Жена презирает, друзья отворачивают­ся...

Я знаю, некоторым не нравится, что вокруг неко­торых книг такой шум стоит. Потерпите немного. Это мы шумим, пока их достаем. А вот скоро, может, читать начнем — сразу станет тихо.

ВЫ СЕБЯ ЗНАЕТЕ

Вы себя знаете? Вы себя знаете... Вы себя знаете, вы лишнего никогда не говорите. Никогда. В трезвом виде. А после рюмочки? Второй, третьей? Я вас однажды слышал после трех стопок и пластикового мешка, с пи­вом, в него пять литров входит, спокойно можно доне­сти, только из углов капает. Я вас слышал после такого мешка. Я заслушался! Вы себя не знаете, какой вы после мешка. Какой раскованный! Каких проблем ка­саетесь! Какие темы трогаете! После мешка.

А утром, перед работой, я встретил вас на останов­ке. Вы себя знаете: вы на работу никогда не опазды­ваете. Вы на остановке в семь утра как штык. Вы себя знаете, какой вы на остановке? Как у вас воротник поднят, как портфельчик держите, как сигаретку сосете? А знаете, что у вас в семь утра походка носками внутрь? Вы в семь утра, перед работой, себя ненави­дите, это вы знаете? И себя, и работу.

Но на работе вас уважают. Вы себя знаете: вы свои обязанности выполняете всегда. Потому что точно знае­те, где они кончаются.