Война 1812

Трифоев Александр Владимирович

– Но, господин Харальд, как же так? Как такое возможно? Ведь остальные подковы были обычными? А эта…?

Фокусник остановился, поднял палец.
– Сами ответили на вопрос. Одна подкова была другой. Иногда силачи, для выступления, приносят подковы из ложного "Мягкого железа". Когда приходит время показать чудо - рвут на несколько частей. У меня, в отличие от вас, хорошее зрение. Я увидел подставку. Определил её. Сказал - разорву. Пани Мирослава удивилась, захлопала в ладоши. Вы поддались на её воодушевление и согласились отдать деньги. Я, естественно, не мог отказать вам в

желании расстаться с золотом. Всё вышло по-честному!

– Или вы другого мнения?
– грозно свели брови.

– Нет... Нет! Всё честно, - добродушно замахали руками.
– Я даже рад, что появилась возможность познакомиться поближе. И сделать вам предложение на более крупную сумму.

Конунг пристально посмотрел на скользкого торговца.
– Я всегда готов заработать! Если сойдёмся в цене. А моя цена! За чтобы не брался - начинается с двадцати тысяч франков. Если ваше предложение ниже. Простите, пан Казимир, наш разговор закончен.

Поляк прикусил губу. Попытался поторговаться.
– Может, чуть меньше. Скажем... восемь. Там, работы - пустяк. Делать - нечего. Всё просто. Особенно для вас.

Вымогатель хмыкнул.
– Если делать нечего. Тогда, двадцать пять. Не меньше!

– Но!
– Персудский задохнулся. Выпучил глаза.
– Это же грабеж среди белого дня! Вы даже не знаете моего предложения? А уже задрали цену выше потолка?

– Да?
– варвар остановился. Удивлённо вскинул брови.
– Тогда сразу тридцать!

Несчастный торговец решил больше ничего не говорить. Быстро понял схему "Датского" торга. (Только вперёд и ввысь). Он всё обдумал, четко сформулировал мысли в голове. Всё разложил по полочкам. После чего произнёс.

– Я дам тридцать тысяч франков, если сожжёте мой склад с вином в военном магазине.

– Где?
– у вселенца непроизвольно открылся рот.
– Тут, что? Есть склады военного магазина?

– Да. В пятнадцати километрах на север.

Датчанин начал размышлять.
– А зачем вы хотите сжечь свой склад в расположении военного магазина? Да ещё за такую безумную сумму?

Торгаш замялся. Покачал головой. Выдал невнятное объяснение: - Вино, которое я поставил туда, другого сорта. Если начнётся внезапная проверка, у меня возникнут большие неприятности.

Варвар задумчиво почесал затылок.
– Знаете, что, дорогой пан Казимир. Я не буду делать это даже за пятьдесят тысяч. Военный магазин – это не один склад, а много. Там, охраны, не меньше полка. Если не больше. Точно есть наружное ограждение, внутренние замки, запоры на входе и помещениях, много часовых и ещё куча неожиданностей, про которые никто не знает. Я хорошо представляю, что меня ждёт в случае согласия – смерть! Так, что идите и уговаривайте на этот подвиг других. Тем более за такие копейки.

Персудский покачал головой. Прикусил губу. О чём-то подумал. Мысленно махнул рукой.
– Э,.. господин Харальд Хитрый, постойте. А если за сто?

– Да, хоть за двести! Мёртвым деньги не нужны.

– А знаете, что!
– на лицо одноглазого хитреца набежала зловещая улыбка.
– Предложите беглым полякам. Дело как раз для них. Им всё равно терять нечего.

– Я бы предложил.

Найти не могу.

***

Хитрые, беглые польские бомбисты, которых никто не мог поймать и найти, собрались в штабной избе, через день после званного ужина. Сидели вокруг стола. Внимательно слушали командира группы разведки. Молодой поляк с длинным белым хвостом волос, увлечённо рассказывал о полученных сведениях...

– Вокруг складов непроходимый сосновый лес, - он водил указкой по карте.
– Тропинок практически нет. Бурелом, кустарник, коряги. En dehors de l'еtablissement (Снаружи объекта. Франц) частокол из крупных старых брёвен. Почти крепость. К магазину ведёт единственная широкая дорога. На входе, с каждой стороны от ворот, наблюдательная башня. Из одной торчит ствол пушки. Внутри территории всё в кустарнике и деревьях. С высоты ничего не видно. Охраны много. По моим наблюдениям не меньше трёх рот. В лесу нашли несколько скрытых постов. Стоят пустые. Но, тропинки к ним хорошо натоптаны.
– Белобрысый поляк почесал голову.
– Пожалуй, всё.

Князь взял паузу. Выждал. Удивлённо посмотрел на притихших соратников. – Panowie polscy awanturnicy i bojownicy o wolnosc! (Господа польские смутьяны и борцы за свободу! Пол.) Я не понял вашего настроения? Отчего хмурые и не весёлые? Почему не слышно идей, что будем делать? На кону двести тысяч франков. Двести!
– Месячное содержание бригады. И за эту огромную сумму нам нужно просто сжечь один маленький склад в лесу?

???
– шорох и хмурое сопение в ответ.
– Ничего себе маленький? Да ещё в непролазном колючем лесу? И охраны до чёрта! И частокол, и пушки. А нас, по головам, даже с лошадьми – меньше.

Начальство строго свело брови.
– Не верите в свои силы? Или хотите оставить полк без дополнительного обеспечения и премий?

– Нет. Нет. Это не причём, - недовольные отклики из-за стола.

– Тогда, шановни паньство, думайте, не молчите. Набрасывайте идеи. Лучшее предложение получит десять тысяч франков.

???
– опять шорох, сопение, гляделки друг на друга. И тишина.

– нДа!
– Начальство решило применить репрессивные меры. Строго постучало указкой по столу.
– Даю пять минут на размышление. Если через пять минут! Не услышу предложений, как уничтожить, этот чёртов лесной магазин, завершаю собрание. И лишаю всех месячной оплаты. Время, господа поляки, пошло! Тик... так. Тик... так. Осталось четыре минуты сорок секунд.

С лавки поднялся самый бородатый, кряжистый из всех присутствующих.
– Ваше сиятельство, у нас есть предложение. Просто, вы, как всегда, потребуете что-нибудь... этакое!
– Он завертел огромными ручищами.
– С изюминкой. С вишенкой на пироге. Со всякими… канделябрами и загогулинами. А такое, быстро придумать, не получается. Мало времени. Позвольте, в этот раз, высказать простой вариант?

Князь недовольно походил из стороны в сторону. Остановился. Развел руки с досады.
– Хорошо, давайте самый простой и скучный.