Война 1812
Шрифт:
По штабной избе прошёл вздох облегчения. (Вот, может же полковник быть иногда человеком, если захочет...).
Бородатый нахмурил лоб, свёл брови.
– Предлагаю нападение на склады с двух сторон. У нас двести бойцов. Делим на два отряда. Первый, человек сто пятьдесят, громко атакуют главный вход. Выманивают и отвлекают на себя всю охрану. Оставшиеся заходят с другой стороны. Разбирают дыру в частоколе. Не привлекая внимания, находят нужный склад и сжигают его. Попутно, для большего разорения, сожжем ещё несколько строений. Тихо уходим. Лес, в данном случае,
Вселенец прикусил сжатый кулак. Задумался. Высказался.
– А каким образом, пять беглых поляков превратятся в двести человек напавших на склады? Это сразу вызовет подозрение. Все поймут, в тылу действует не просто группа, и даже не отряд, а крупное воинское подразделение. Которое организовано нападает и уничтожает военные объекты. Второй вопрос, когда начнёте жечь склады? Будете торопиться. Может завязаться бой. Жара стоит неделю. Дождей нет. Огонь ненароком может перекинуться на деревья, оттуда на лес. Сосновые ветки со смолой. Горят быстро, как порох. Что будете делать? Куда бежать?
– А мы, господин Харальд Хитрый, зайдём со стороны ветра.
– А если ветер навстречу?
– ??? – закряхтели в ответ.
…..
С места поднялся бунтарь-вольнодумец с круглым добродушным лицом и низко приспущенными рыжими бровями.
– Ваше сиятельство, я, наверное, сейчас скажу что-то не то. Так, что простите меня за прямоту. А зачем вообще ходить, бродить, устраивать ложные атаки? Давайте просто дождёмся ветренной погоды. Сами сказали - лес сухой, смоляной. Горит быстро. Подожжём сосёнки. Они загорятся. Ветер погонит огонь в сторону складов. Через два – три часа не будет ни леса, ни магазина. И тем более склада с вином.
– Господа!
– азартно подскочил молодой, голубоглазый, белобрысый разведчик.
– Там, ещё несколько деревень, с каждой стороны леса, переполненные войсками неприятеля. Чую им тоже не поздоровится. Побегут как тараканы. В разные стороны. В одних портках! А ещё, там недалеко, точно есть склад с порохом! Потому, что там стоит артиллерийский полк
– Да! Молодец! Гусар – красавец!
– польские мятежники радостно зашумели, поддерживая выступающего.
– Если хорошо разгорится, выгорит всё, к такой-то матери и такому-то отцу, до самой реки!
Главный организатор безобразий скривил лицо. Сделал вид, что решение ему не нравится, (Сильно простое, топорное и какое-то мужицкое, что ли...), но всё же был вынужден, под давлением общественности, согласиться.
– Хорошо, - он сдался полностью. – Берём вариант за основу. Распределим ответственность. За подготовку леса к поджогу будет отвечать Хермод. За изготовление горючей жидкости - Ольсен. А вот, за ветер?
– Хитро осмотрели присутствующих. Поводили пальцем по сторонам, выискивая жертву.
– Поручим...
***
Сухой порывистый ветер рывками гнал теплый воздух на северо-запад. Где-то в стороне взошедшего солнца второй день пылали леса. Вся округа пропахла горелым.
Харальд Хитрый проснулся, умылся, побрился и теперь смотрел в
Внутрь комнаты заглянул дневальный.
– Ваше сиятельство, к вам срочно господин Хеймделль.
Конунг вытянул губы. Затем развёл их. Посмотрел на зубы. Скорчил сам себе рощицу. Переспросил.
– Что? Прямо, очень срочно?
– Так точно. Мечется, не находит места-с. На столько срочно. Просто кипит!
– Даже, так?
– перевели взгляд на солдата. Одели повязку на лицо. Закрыли правый глаз.
– Пускай заходит.
Бывший гусар галопом влетел внутрь. Затопал каблуками. Затараторил.
– Ваше сиятельство, утро доброе. Докладываю. Возле реки французы привезли, надули и подняли воздушный шар!
Князь продолжил любоваться в зеркало самим собой любимым. Теперь уже одноглазым. Повадил пальцами по носу. Погладил подбородок. Провёл по вискам. – Подняли - и что?
Белобрысый разведчик замахал руками, показывая размеры аппарата.
– Такой... здоровый, раздутый, размерами с амбар! Ведут с него наблюдение. Смотрят через реку на нашу сторону.
– Смотрят, и что?
– Так, рассмотрят всё, ваше сиятельство. До малейшей подробности.
Князь попробовал пошутить.
– Думаешь, могут увидеть Санкт-Петербург? И самого государя императора когда тот отошел от жены в сторону?
– Не могу знать, господин Харальд Хитрый. Шар высоко. Может и Санкт Петербург.
Вселенец оторвался от зеркала и удивленно посмотрел на молодого варвара.
– Юрий Михайлович, голубчик – вы, дворянин. Офицер. Просвещённый и начитанный человек. Неужели? Никогда не поднимались на воздушном шаре? И не знаете, как далеко можно смотреть с него?
– Никогда, ваше сиятельство! Только читал. В вашей книге. Смею напомнить, там, где вас, точнее Ивана Танина, уносит ветром на "Таинственный остров". Вы писали, что с высоты двести метров было видно окружающее пространство на пятьдесят километров. Я подумал и решил, если использовать математическую пропорцию. И предположить, что до Питера семьсот километров. Тогда, при поднятии шара на высоту трёх километров, столица России и дворец государя-императора будет как на ладони.
Вселенец улыбнулся. С укором посмотрел на "Гения математики".
– Дорогой месье Хеймдалль. В этом случае дальность просмотра вычисляется по другой формуле. И если вдруг французы поднимутся на три километра вверх, то смогут посмотреть максимум километров на двести. А во-вторых, если они даже случайно взлетят на такую высоту. То назад живыми уже не спустятся. Там просто нечем дышать. Да ещё и замерзнут.
Молодой викинг недовольно пошамкал губами. Вытянулся и предложил.
– И всё равно, предлагаю похитить шар и угнать в Россию. Нам он нужнее. Ветер дует как раз в нашу сторону. Угоним и у нашей бригады будет собственный шар. Это же здорово! Надул. Поднялся. Не надо бегать по лесам, полям – ломать ноги лошадям. А ещё можно быстро корректировать стрельбу из пушек.