Война Григория Васина
Шрифт:
– Еси тибя ни убиваху, - оборвал мои мечты об отдельной жилплощади Петр.
***
– Вэди развэдку - приказал кхан Улугбек своему ординарцу. Ординарец пулей выскочил из шатра.
Кхан воровской сичи сидел по-турецки на богатом ковре, и слушал советы двух самых преданных своих военачальников. Вся троица лениво попивала кумыс. В углу шатра тихо наигрывал на дутаре запуганный до смерти анши, который всем своим существом пытался стать невидимкой. Нрав Улугбека был суров, а характер вспыльчив, поэтому бедному музыканту часто
– Ударым внэзапно на расвэтэ, - предлагал командир тяжелой конницы Тагир, - налэтим как коршуны и размэтаем этых труслывых овэц! Всэх зарэжэм!
– Нэ, нужно заманыт грыдэнь ложным бэгством и ударить во фланги, а затэм взять этых напуганых шакалов жывьем. Рабы нынче дорого цэняца, - советовал более опытный и бывалый командир легких конных лучников, Ахмед.
Кхан Улугбек с малых лет учился сидеть в седле, стрелять из лука плотно сжимая коня одними ногами, учился работать копьем. Война была долей, которую уготовил Улугбеку отец.
– Запомны, настоящий мужчина - это воын, - наставлял Улугбека отец, - нэ торговэц, нэ рэмэсленник, нэ зэмлэпашец, воын. Всэ служат воыну, воын - это господин, бэк. Нэ жди, пока кто-то поможэт тэбэ стать бэком, возмы все сваыми рукамы. Здэсь в горах мало зэмли, иди на равныну, и застав этых баранов служыт тэбэ. Так жыл я, так жылы всэ твоы прэдки.
Улугбек, конечно в целом был согласен с отцом, однако он видел, что все владения отца ограничивались лишь одной уже порядком развалившейся крепостью. Отец на немой вопрос сына отвечал так, - только прэдательство и жадность блызкых нэ позволыле мнэ стать владэльцэм обшырных зэмэль и богатых городов.
Улугбек просто жаждал власти над обширными землями. Он уже дважды ходил войной на Тунгут, этот город стоял как кость в горле всем горным кланам, и дважды объеденные войска горцев были разбиты. Наконец Улугбеку улыбнулась удача. Пока лучшие войны Тунгута патрулировали восточную границу с Тендуком, ожидая нападения с востока, ему удалось собрать небывалое, для гордых горцев, войско, почти в пятьсот сабель. Оно, прорвав передовые кордоны тунгутцев, вырвалось на равнину, и сходу взяло ненавистный город. Дело оставалось за малым удержать Тунгут. На выручку горожу шло разношерстное неопытное воинство.
В шатер влетел запылившийся после долгой скачки разведчик.
– Говоры, - потребовал свежих сведений Улгбек.
– Грыдень насчитывает тристо копый, десяток пушэк и два дэсятка тажёлой конныцы.
– Пушкы - это плохо, - сказал очевидную вещь Ахмед.
– Это нэ важно, мы просто смэтем эты трыста копый, - ответил уже хорошо расслабившийся кумысом Тагир, - ыграй громчэ анши!
– крикнул он к музыканту.
– Рэшэно, атакуэм на расвэтэ, - подвел итог военного совета Улугбек, - ордэнарэц, вэди жэнщин и принэси еще кумыса, отмэтим завтрашную побэду.
***
В шатре кхана рубежного гридня Гореслава, тоже состоялся военный совет.
– Шо каже, Милош?
–
– Дозоры увидаху шпиенов Улухбека, ка ти указав ми их ни трогаши.
– Мыслю, шо Улухбек утакуе по утру. Захоче взяти урасплох, - Гореслав разложил карту и задумался, - пушки скрываху у шатрах, ка пойде тяжела конница, шатры откине и атакуе. Уся силища Улухбека у картафрактари.
Уверенность, с которой прогнозировал кхан Гореслав действия армии Улугбека, базировалась на огромном опыте боевых действий против горцев. Обычно горцы тяжелой бронированной конницей, картафрактариями, разрезали ряды противоборствующей стороны, а потом деморализованных солдат принимались добивать легкие конные отряды. Если завтра удастся, как следует обстрелять картафрактариев, и нанести им как можно больший урон, битву можно было бы спокойно свести в ничью. На большее кхан не надеялся.
***
После получения небольшого оклада, в рубежном гридне продолжились учения для новичков и мучения для бывалых десятников. Многократное повторение работы в строю копьем должно было сделать из разрозненных, и даже не приспособленных для военной службы людей единый боеспособный механизм.
– Куды ти, Сергуня, тыкаша? Андрюня, куды?
– кричал десятник Тарас на близнецов, - копьем уначале отбиваха, а потом ужо тыкаша. Гриня, нукась укажи блезняхам.
Я скорчил злобную рожу и показал, как нужно работать копьем. Сначала отбиваешь копье предполагаемого противника, а потом резким тычком всаживаешь оружие в его беззащитную плоть.
– Во, добре, - похвалил мои мытарства десятник, - ну кась повторяху.
Братья встали друг напротив друга, тоже скорчили злобные рожи, и принялись, что есть силы лупить копьем о копье. Весь остальной десяток сотрясался от хохота.
– Ну ка цить я казал, цить!
– снова кричал десятник на раздолбаев, - уначале отбиваха, а потом тыкаша. Цить, ироды!
Рядом с двумя близнецами, у которых еще детство в одном месте не перестало играть, молчун Никодим с легкостью гонял Серафима, Митрофана и Ивана, не разбирая, кто из них старше, а кто младше.
– Яки мидвидь, - восхитился силой соратника Петруха.
Однако Никодима похвала Петра задела за живое, видать, он устал от сравнений его с этим лесным зверем. И от всей своей израненной души он врезал Петрухе копьем прямо в щит, от чего Петр плюхнулся на свою пятую точку.
– Шуткую я, - обиделся Петруха.
– Добре, - крякнул десятник Тарас, - ище ума би тиби, Ниходим, и цены би тиби ни бываху.
– Кто слаб умом и крепок телом, приучать нужно к горному делу, - изрек я высказывание Петра первого, правда как мог Петр делать такие мудреные высказывания, когда русского не разумел, история умалчивает.