Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
Нерг даже не потрудился как следует скрыть свой замысел — настолько уверовал в неизбежность успеха.
Что видела Тайде завязанными глазами? В каких безднах блуждал взор бывшей Видящей народа Дану?
Рядом оказался Седрик, щегольской плащ перепачкан пылью и чужой кровью.
— Атакуй, повелитель людей. И аколитов, и саму башню. Иначе нас смелет тут в мелкую муку.
В этот момент Сеамни Оэктаканн, выгнувшись дугой, высоко вскинула руку — словно вонзая клинок тонкой ладони в набрякшее серое небо.
И — пошли взрываться шары.
— Она это сделала! — услыхал Император потрясённое бормотание Седрика. Вежество не оставило князь-мага и здесь: он говорил на языке людей Мельина.
Сеамни пришлось подхватить, после того как она обессиленно стала заваливаться в седле — силы отданы все, без остатка.
Император коротко взглянул на Клавдия и быстро кивнул.
Завыли трубы. По щитам грянули мечи; и когорты, прямо через проломы в собственных частоколах, пошли на бесцветных. Торопились лучники, вновь потянулся дым от прикрученных к стрелам тлеющих мешочков с высушенными травами.
А Император, передав Сеамни на руки Вольным, в упор смотрел на серую башню.
Как победить? Где у них слабое место? Куда нацелить удар?
…Дождь из стрел, арбалетных болтов и пилумов заставил аколитов Нерга чуть податься назад. Чуть — но не более. Наконечники из закалённой стали лишь дробились и ломались, разбиваясь о воздвигнутые адептами всебесцветных щиты. Бесполезны оказались даже верные, как смерть, гладиусы.
Тогда, на холме, спасавшим Императора очень сильно повезло. Нергианцев захватили врасплох, те не успели подготовиться к отпору — не то что сейчас.
Напиравшие плотным строем манипулы давили, крепко сбив щиты. Легионеры дружно налегли левым плечом — и незримая броня всебесцветных не выдержала, аколиты подались назад. Сыграл свою роль и пресловутый дым; схватка несколько отодвинулась от разрушенных частоколов.
Но это ещё не победа. Что стоящему на бездонных подземельях Ордену гибель сотни-другой человекоорудий! В его арсеналах иного наверняка найдётся вдосталь.
Верх не берут ни те, ни эти.
Незнакомое сосущее чувство поднималось внутри, копилось, словно застоявшаяся кровь под высохшей коркой. Император думал, что вступит в дело, когда настанет поистине «последняя минута». Когда от полного поражения будет отделять лишь исчезающе тонкий волосок. Когда армия зависнет над бездной.
А бездны нет. Есть упрямое бодание. Сейчас Нерг подбросит своим подкреплений, легионы вновь подадутся назад. И тогда…
В одном месте когорта и впрямь подалась назад. Там сбились вместе сразу два клина нергианцев, оба уменьшившиеся числом, но вкупе аколитов оказался целый десяток. И незримое ядро вновь растолкнуло красные легионные щиты, колесо покатилось, давя и калеча разбегающихся людей.
Центурион попытался собрать своих, ударить сбоку и — очутился слишком близко от серой башни.
Под ногами у него раздалась земля, словно начала раскрываться жадная и ненасытная утроба.
Там, внизу, крутились исполинские мельницы, приводимые в движение уныло бредущими вереницами мелких чернявых существ, отдалённо напоминающих Подгорное Племя. Дрожащие горловины, увенчанные широкими воронками, словно живые, алчно и торопливо подхватывали валящиеся сверху человеческие тела.
Раздавшиеся крики заставили побелеть даже Сежес.
А серая башня словно бы мигом сделалась ещё выше.
Остальные когорты поняли, что их ждёт, упёрлись насмерть, налегая на щиты всей тяжестью.
Всё ясно. Нерг станет давить так, пока в ловушке не окажется всё имперское войско. Спокойно, без лишнего надрыва. Буднично, подобно мясникам на бойне. Им некуда спешить. И нет нужды в «последних усилиях». Просто — давить, давить и давить, пока человеческие силы не иссякнут.
Император смотрел на серую башню.
И понимал, что наступает его час.
— Проконсул, мне пора. В ларце с василиском ты найдёшь все необходимые указы, равно как и печать. Стой! Ни слова, Клавдий. Командуй легионами. Раздави этих тварей. Сежес тебе поможет…
— Сежес пойдёт с повелителем. — Волшебница уже поднялась, бледная, но решительная.
— Седрик Алый не оставит союзника, — напыщенно заявил князь-маг Дану.
— И хорошо, что Сеамни без чувств, — негромко закончила чародейка.
— Да, — эхом откликнулся Император. — Ну конечно же, хорошо.
…С Клавдием они не стали прощаться. Проконсул всё понимал.
— Я клянусь, мой Император, что сберегу Сеамни и твоего сына, что бы ни случилось.
— Видящая народа Дану понесла от тебя, повелитель людей? — Седрик Алый на секунду замер, а затем благоговейно опустился на одно колено. — Я должен передать весть. Ты не понимаешь, как это важно, владыка Мельина…
— Что, небось, опять какое-нибудь пророчество?
— Не стоит смеяться, правитель Империи. В видениях Iaienne Мудрой, великой Видящей народа Дану, предречено, что настанет день, когда в чреве Дану появится отпрыск человеческого семени. И это будет означать, что великая война окончена.
— Не все пророчества Яиэнны сбылись, — сухо заметил Император. — Например, о получивших свободу Алмазном и Деревянном Мечах. Или о конце света.
— Всё верно, — торопливо кивнул князь-маг. — Но это в наших силах — придать пророчеству новую силу или же выступить против него. Это — за то, чтобы жить, а не о том, как умирать. Пусть Дану услышат. Пусть воспрянут духом. Для них это знак, что войне и впрямь пришёл конец.
Император кивнул и обратился к капитану Вольных:
— Кер-Тинор, оставайся. Твоя служба мне закончена. Она возобновится, когда я вернусь. Если же я не вернусь, служи моему сыну. Ты готов поклясться за себя и за своих Вольных, мой капитан?