Война меча и сковородки

Сунгуров Артур

Мать притянула её к себе, поглаживая и утешая, как в детстве.

– Не плачь, доченька. Когда-нибудь ты поймешь, - говорила она ласково, вытирая слёзы со щёк Острюд.
– Годрику нужна не кухарка, ему нужна помощница, наперсница. Женщина с огоньком, а не томная корова.

Острюд возмущённо вскрикнула, но леди Фледа только засмеялась:

– Иногда надо называть вещи своими именами.

Горничная сказала, что пришёл Годрик и желает видеть. Острюд мигом пригладила волосы, промокнула платочком лицо и отошла к окну, чтобы брат не заметил слёз. Леди

Фледа приказала впустить, и поднялась навстречу. Поцеловав мачехе руку, Годрик подошёл поцеловать и сестру, но та обиженно отвернулась.

Леди Фледа села в кресло, внимательно наблюдая за Годриком, который встал у стола и от нечего делать принялся перебирать шкатулки и побрякушки, которые валяются в комнатах у каждой женщины.

– Ты пробовал сегодняшнюю оленину?
– спросила мачеха.
– Она восхитительна! Я же говорила, что твоя жена быстро освоится. Она мне очень нравится. И я рада, что ты принял её.

Годрик пробурчал что-то непонятное, передвигая серебряный подсвечник на столе.

– Ты ведь такой упрямый, - продолжала леди Фледа.
– Я боялась, начнёшь изводить бедную девушку, чтобы она потребовала развода. Но для чего ты пришёл? Что-то случилось?

– Пришёл сказать, что приехала настоятельница Мод, - сказал он.
– Я приказал устроить её в северной башне, там тихо, её никто не побеспокоит.

– Правильно, - кивнула леди Фледа.
– Приставь к ней двух девушек, чтобы помогали, чем нужно. После дневного колокола я приду к ней поздороваться.

– Собственно, я не только за этим, - сказал Годрик, потерев подбородок и глядя в потолок.
– Хорошо бы попросить преподобную Мод прочитать молитву по соглашению...

 В эту ночь Эмер не ждала мужа, но он появился. Зашёл в спальню, повесил плащ и сбросил пропыленный квезот. И даже принялся насвистывать, умывая руки.

Эмер замерла посредине комнаты, как в их первую брачную ночь. Она ещё не успела раздеться, но уже отправила девушку-горничную спать. В Роренброке она отлично управлялась со своей одеждой сама, и не собиралась менять привычек.

– Ты спать не собираешься?
– спросил Годрик, подходя к зеркалу и распуская тесьму, которой на день перетягивал волосы.

– Н-нет, - ответила Эмер заикаясь, заворожённая тёмной гущиной волос, выпущенных на свободу. Даже локоны у этого высокомерного пустозвона лежали, как у примерной девицы - волосок к волоску. Она невольно пригладила собственные кудри, не желавшие укладываться ни в одну причёску.

– Нет?
– переспросил Годрик, оглядываясь.
– Разве ты не устала? Столько трудилась сегодня.

Эмер насупилась, гадая, не было ли в его словах потаённого смысла. Возможно, новость об избиении помощника повара не прошло мимо его слуха. Хотя - вот невидаль! Многие знатные господа бьют своих слуг. Правда, не скалками...

 Но он не насмешничал, и это было странно. Умылся, весело разбрызгивая воду, и даже подмигнул жене, утираясь полотенцем.

– А не пойти ли нам спать, леди Фламбар?

Вопрос поверг Эмер в состояние, близкое к обмороку.

–

Я не ослышалась?
– она вскинула брови.

– Мне повторить?
– напевая, Годрик откинул покрывало с кровати и взбил подушки.

– Ты же сказал, не ляжешь со мной?
– спросила Эмер подозрительно, следя за ним и не веря собственным глазам.

– Возможно, я передумаю, - объявил он благостно.

– С чего ты переменился? Я тебе вдруг понравилась?

Годрик окинул её медленным томным взглядом, от которого Эмер покраснела и смешалась, проклиная себя за это.

– Ты не лишена приятности, - сказал муж, не замечая её смятения.
– Возможно, я был слишком суров с тобой.

– Слишком, - горячо подтвердила Эмер.
– Поэтому если хочешь извиниться - раздевайся. Давай я помогу...
– она потянулась к вязкам на его котте, но он остановил ее руку.
– Что еще?!

– У меня игривое настроение, - сказал Годрик доверительно.

– Неужели?
– сухо спросила она.
– Сегодня вечер сюрпризов.

– Видно, луна так взошла. Знаешь игру «Королевский дурак»?

Эмер заколебалась. Игру она знала, но признаваться в этом опасалась, чтобы не быть снова обвиненной в дурных манерах или ещё в чем похуже.

– Правила просты, - продолжал Годрик обманчиво-мягким голосом, доставая из ящика стола колоду карт.
– Мы берём по шесть карт и выкладываем по очереди. У кого карты номиналом меньше, забирает их себе. Проигрывает тот, кто пригребёт всю колоду. Сыграем?

– Ты считаешь уместным играть в карты в супружескую ночь?
– невинно поинтересовалась Эмер. Она неплохо играла в эту увлекательную игру и заранее посмеивалась над спесивым мужем, ничего не знавшим о её талантах.

– Если это наша первая ночь, надо сделать ее незабываемой, - сказал Годрик низким грудным голосом, от которого Эмер так и задрожала.
– Установим новые правила. Кто проигрывает кон - снимает что-нибудь из одежды. Если повезет, разденешь меня. Снимешь всё, до последней нитки. Увидишь меня голым. А там есть на что посмотреть, - последние слова он произнес, наклонившись к уху девушки.

Эмер облизнула губы, почувствовав на щеке горячее мужское дыхание. Голос Годрика сводил с ума и заставлял мечтать о таком, о чем юные девицы шептались втайне от строгих матушек, а замужние женщины многозначительно молчали. Она-то всё прекрасно знала, и заранее таяла, предвкушая, что испытает, когда этот сильный и красивый мужчина сожмет ее в объятиях. А уж она не проиграет ему ни одной партии.

– Ты ведь согласна?
– Годрик взял ее за подбородок, легко и ласково поглаживая пальцами.
– Тебе ведь так меня хочется...

– Да!
– Эмер вырвалась из его рук и уселась не кровати, поджав ноги. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
– Начнём. Мне уже надоело носиться за тобой по спальне, как за перепуганной девственницей.

Годрик усмехнулся и тоже уселся на кровать. Вместо игорного стола они положили между собой подушку, Годрик перетасовал карты и сдал первую раздачу.