Война меча и сковородки
Шрифт:
– Ты меня совсем за дуру считаешь?
– ответила Эмер беззаботно.
– И не обвиняй дорогую матушку, она ничего не знает. Я разговорила ее, узнала про платья, про то, что ты, якобы, поехал в сопровождении рыцарей в кузню, а потом увидела повозки, и как твои болваны тайком лазали в сарай, таская сено. Поэтому сбежала и спряталась между мешками. Я придумала этот план, Годрик, и только мы должны осуществить его.
– Никаких «мы», - он улучил момент и выхватил у нее вожжи.
– Годрик, разлукин сын!..
– закричала Эмер шепотом.
–
Эмер немного застыдилась своей невыдержанности и поспешила оправдаться:
– Видишь, как ты меня разозлил? Так-то я никогда не ругаюсь...
– Надо думать, - поддакнул Годрик и свистнул, давая знак вернуться.
Возница с первой повозки оглянулся, думая, что ослышался, но Годрик махнул рукой, приказывая поворачивать.
– Дурак, безнадежный дурак, - сказала Эмер со вздохом.
– Все шло так хорошо, пока ты не испортил дело.
– Это ты его испортила. Сидела бы дома... Кстати, а как ты сбежала? Ты ведь сбежала?
– Конечно. Не сказала же леди Фледе, что собираюсь прогуляться по лесу, кишащему разбойниками. Связала леди Сару, накинула ее плащ и...
– Связала - кого?!
– Тише, тише, - Эмер успокаивающе погладила Годрика, пользуясь тем, что он разворачивал повозку и не мог оттолкнуть ее руку.
– Я связала ее очень нежно и уложила в кровать со всеми удобствами. Если не станет дергаться, то увидит прекрасные сны.
– Даже не знаю, что сделать с тобой, - признался Годрик тоскливо.
– Огромная благодарность Её Величеству - она подсунула мне в жены ведьму!
– Вот уж неправда, - обиделась Эмер.
– Да я ничегошеньки не смыслю в колдовстве. А вот в поимке разбойников...
– Тоже не смыслишь!
Эмер хотела заспорить, но тут прямо под копыта лошадям бросилась полуголая, встрепанная девица. Измызганная рубашка едва прикрывала ее святая святых, а рукава отсутствовали напрочь, являя во всей красе молодое женское тело. Спутанная грива темно-русых волос достигала пояса, а измазанное личико - даже искаженное страхом - было миловидным.
– Помогите! Спасите! Там разбойники!
– возопила она, хватая под уздцы передового. Обозы остановились, "дамы" выглянули из-за занавесок, едва не вываливаясь через борта.
Колени девицы подломились, и она весьма живописно распласталась на земле. Верховые заоглядывались на Годрика, не зная, как поступить, а Годрик, от души прокляв сегодняшний день, прокашлялся в кулак, стараясь говорить тоньше:
– Разве мы можем отказать в помощи тому, кто попал в беду? Возьмите ее в седло и дайте плащ, чтобы прикрыть наготу.
Судя по недовольному сопенью позади, "дамы" были не прочь потесниться, давая место жертве разбойников. Но едва один из всадников наклонился, протягивая девице плащ, она забилась в рыданиях, прикрывая голову руками и вопя, что ни за что не поедет вместе с мужчиной.
– Она соберет здесь полкоролевства, если будет так вопить, - подлила Эмер масла в огонь.
– Что
– Сиди здесь и если что - прячься, - пробормотал он, отпинывая лютню, которая мешала ему спуститься с облучка, и перекидывая жене вожжи.
– Нет уж, сама пойду, - Эмер вернула вожжи ему и спрыгнула на землю, даже не озаботившись воспользоваться ступеньками, как это приличествует даме.
– Стой!
– зашипел Годрик ей вслед, но Эмер уже приблизилась к жертве, на ходу снимая плащ. Рыжие кудри заструились до самой талии. В свете восходящего солнца, прорвавшегося вдруг сквозь тучи, они казались объятыми огнем, и «дамы» в повозке застыли с таким идиотским выражением лиц, что в любое другое время Годрик знатно похохотал бы над этим. Но сейчас было не до этого. Путаясь в платье, он полез с облучка, молясь, чтобы на них напали не раньше, чем он доберется до Эмер. «Если выживет - убью своими руками», - подумалось ему. Не совсем правильно подумалось, но других мыслей попросту не было.
Эмер же набросила на девицу плащ и подтолкнул к повозке, чтобы быстрее усаживалась. Она всего лишь на мгновенье отвел глаза, как вдруг жертва прыгнула, словно кошка, и оказалась за ее спиной, а горло захолодила сталь ножа.
– А теперь, моя леди, вели своим псам бросить оружие, оставить коней и пойти вон отсюда, - заговорила девица, цепко ухватив его за ворот.
– Если хочешь жить - подчиняйся!
Совсем близко было лицо Годрика - перекошенное, бледное. Эмер смотрела на него не отрываясь. Надо будет не забыть сказать ему, что с открытым ртом он выглядит, как вилланский дурачок. Только бы не бросился на помощь и не испортил все окончательно. Она покосилась на девицу-разбойника, которая была гораздо ниже ростом, чем Эмер, и теперь, командуя, старательно выглядывать из-за её плеча.
– Оружие на землю!
– кричала она.
– Спешиться!
– Делайте, как она говорит!
– сказал Годрик. В этот раз ему не понадобилось менять голос - горло перехватило, и вместо слов получилось сплошное блеяние.
Из леса выскочили человек десять в масках из черной ткани. Вооруженные луками, они взяли на прицел охранников караван, не слишком интересуясь женщинами, и раскрыли кошели, висевшие у каждого на шее.
– Хотите остаться в живых - отдавайте деньги и драгоценности!
– заявила девица из-за плеча Эмер.
– Мы все отдадим, - сказал Годрик хрипло, делая шаг вперед, - только отпусти девушку...
Рыцари сдержанно зашумели, но команды оказывать сопротивление не было, да и появление леди Фламбар меняло планы. Они сгрудились возле борта повозки, не зная, что предпринять.
– Стой, где стоишь!
– приказала Годрику.
Стрела свистнула возле самой щеки, разбойница дрогнула, и Эмер от души выломала ей руку, выбивая нож.
– Вперед! За Красного короля!
– закричала она, позабыв, что уже давно не Роренброк, и боевой клич ее рода незнаком рыцарям из Дарема.