Война меча и сковородки

Сунгуров Артур

Эмер немного застыдилась, что заподозрила мужа в коварстве. Но спустить ему самовольства не смогла:

– Какую же глупость я совершила сейчас, позволь спросить?

Она ждала обвинений, что осмелилась взять в руки оружие, что нарушила церковную заповедь или оскорбила память достопочтенного дедушки Фламбара, но Годрик сказал нечто иное:

– Не желаю видеть тебя рядом с Тилвином. Никогда больше не подходи к нему и не заговаривай.

– Но почему?
– Эмер сердито нахмурилась и скрестила руки на груди.
–

Он твой брат и не чужой в этом замке...

– Ты слышала, - повысил голос Годрик.
– Повторять не буду. Иди в спальню, я провожу наших гостей.

– Хорошо. Только я еще спрошу... Что насчет плана по поимке разбойников?

– Тебя это не касается, твое дело...

– Знаю, - перебила Эмер, - кухня и сковородки.

– Еще вышивание.

– Вот уж благодарю! Вышивай сам, если тебе по душе это скучное занятие, - фыркнула она.
– И все же, ты решил ловить их на живца?

– Марш в спальню!
– потерял терпение Годрик.

– Но...

– Будешь надоедать дальше, скажу, что ты больна и не можешь принимать посетителей, - пригрозил он.
– Будешь сидеть взаперти еще два месяца.

Рот Эмер захлопнулся сам собой.

Она взглядом выразила все, что думала о муже, и пошла к замку, гордо вскинув голову. Сейчас лучше не спорить, а то с него станется объявить ее заразной и отвернуть всех соседей на четыре мили вокруг.

Вечер прошел скучно, потому что ни Острюд, ни леди Фледа не пришли к затворнице до ужина. Явились они только вечером, чтобы пожелать спокойной ночи, и леди Фледа объяснила, что была занята.

– Годрик попросил перетрясти летнюю одежду прислуги, - сказала она, - обычно мы делаем это позже, после Иоаннова дня, но он настоял. Говорят, королева хочет приехать с визитом, а значит надо позаботиться о чистоте и опрятном виде слуг заранее.

– Летнюю одежду?
– Эмер мигом насторожилась.
– Мужскую или женскую?

– Женскую, - ответила леди Фледа, озадаченная, что невестку больше заинтересовало тряпье прислуги, нежели возможный приезд Её Величества.
– Годрик сказал, что мужская одежда и так хороша, а женщинам надо будет выглядеть как можно лучше.

– Какой беспокойный хозяин, - сказала Эмер, кусая губы. Не было сомнений, что придуманный ею план муж благополучно осуществляет.

Порасспросив леди Фледу, она узнала, что Годрик вечером отбыл в кузнечную деревню, сказав, что не придет ночевать, а с ним девять рыцарей, и что Тилвин тоже уехал вместе с отрядом из пятнадцати человек, чтобы проехать с ними по границе Дарема.

– Ведь потом им придется сопровождать обоз в столицу, а это не один день пути, - объяснила леди Фледа, - Годрик велел убедиться, что в приграничных землях все спокойно. Что с вами, дорогая? Вы так побледнели...

– Ничего, дорогая матушка, - ответила Эмер с непередаваемой гримасой, - просто рыбная косточка попала в десну.

Глава 16

Утром

Эмер отказалась вставать с постели, пояснив, что отвратительно себя чувствует - во всем теле слабость, головокружение и сердце так скачет, что вот-вот вырвется из груди. Испуганная леди Фледа вызвала лекаря, и тот после продолжительного осмотра объявил, что с госпожой новобрачной все в порядке, ее недуги, скорее всего, вызваны известным женским состоянием, и теперь ей полагается только покой и минимум волнений.

– Нет, матушка, я не беременна, уверяю вас, - говорила Эмер умирающим голосом.
– Просто немного устала... Попросите, чтобы меня не беспокоили и позовите леди Сару, пусть почитает мне. У нее такой приятный голос, а это успокаивает и отвлекает от головной боли.

– Леди Сару?
– изумилась свекровь. Раньше она не замечала, чтобы невестка восхищалась голосом ее помощницы. Но спорить не стала, и вскоре долговязая леди Сара, старая дева, которую от монастыря спасли только дальние родственные узы с хозяйкой замка, сидела у постели больной и читала нараспев Писание.

Больная лежала в постели не двигаясь, укрывшись одеялом с головой. Чтица и не подозревала, что ее подопечная заткнула уши, да еще и залезла под подушку, чтобы наверняка ничего не слышать.

К обеду леди Сара начала покашливать, а к вечеру охрипла. Когда зазвонил колокол, созывая обитателей Дарема на вечернюю молитву, Эмер вынырнула из подушек.

– Бедная, бедная леди Сара, - сказала она с сожалением.
– Как мне жаль, что вам пришлось пострадать из-за меня...

Благородная дама жестом ответила, что не стоит переживать по этому поводу.

– Это мой долг, миледи, - ответила она шепотом.

– Ах, как хорошо, что вы так верны. Сейчас мало верных...
– Эмер села, спустив ноги на пол. На ней были ночная рубашка вся в кружевах и рюшах, и чепчик с оборками, придававшие ей беззащитный и невинный вид.
– Не поднесете мне воды? Подливка к рыбе была слишком солоновата, не находите?

Леди Сара с готовностью отложила книгу и повернулась к столу, чтобы налить воды, как вдруг сильная рука зажала ей рот, и через минуту верная дама уже лежала в постели, придавленная коленом в спину.

– Сожалею, леди Сара, - приговаривала Эмер, запихивая ей в рот кляп и скручивая руки полосками льняной простыни, заготовленными загодя.
– Но вам придется немного отдохнуть в этой мягкой и уютной постельке. Вам понравится, не волнуйтесь. Просто мне очень надо кое-что сделать... Не спрашивайте - что, я все равно не смогу объяснить. Но вы же верны, не так ли? Поэтому - тс-с-с!
– она перевернула даму поудобнее, проверила, как держится кляп и подергала узлы.
– Никому не слова. Это наш секрет. Наш с вами. Думайте о чем-нибудь приятном и постарайтесь уснуть.