Война сердец
Шрифт:
Грудь Роксаны гневно вздымалась — появление маркиза испортило её «идеальный» план. Она сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и взглядом метала молнии в Эстеллу. Девушка же не понимала, в чём она виновата, испытывая недоумение и горечь. Почему мать так её ненавидит? Мисолина кусала ногти. Судя по выражению её лица, она была готова выпить эстеллину кровь через трубочку для коктейля.
Мужчины, побеседовав о театральных постановках и криминальных происшествиях, сели на своего любимого конька — политику, быстро найдя общий язык. Мисолина, Роксана и Эстелла, сидя с каменными лицами,
Когда Либертад пригласила всех за стол, опять зазвонил колокольчик. По спине Эстеллы побежали мурашки. Мгновение, и...
— Сеньоры, — объявила Урсула громко, — там опять гости. Ещё один молодой человек. Говорит, что ему нужны хозяева дома.
— Мы больше никого не принимаем! — рассвирепела Роксана. — Так сложно понять, что у нас семейный обед? Выстави его вон, кем бы он ни был, Урсула!
— Но сеньора, тот человек говорит, это срочно.
— А кто он такой, Урсула? — спросил Эстебан.
— Мне он незнаком. Молодой и красивый, и сразу видать из богачей, и хоть он и говорит по-испански, но, походу он иностранец. Одетый он странно, у нас так не ходят.
— Вот как? — Арсиеро разобрало любопытство. — Сегодня прямо день визитов! Ну что ж, пригласи этого господина, Урсула, — распорядился он.
Сердечко Эстеллы ёкнуло. Через минуту Урсула вернулась, и следом за ней зашёл высокий юноша. Эстелла чуть не вскрикнула — это был Данте. С его лицом, с синими омутами глаз, с его фигурой, но волосы его доходили до поясницы. И одет он был роскошно. Эстелла силилась придти в себя. Нет, разумеется, это Данте, но, кажется, он нарочно строит из себя принца.
— Добрый день, — первым нарушил молчание Арсиеро. — Хотелось бы узнать, кто вы такой, и что вам угодно?
— Добрый. Мне нужны хозяева этого дома. Я виконт Данте Ньетто. И я пришёл по срочному делу.
Виконт? Что он несёт? Эстелла вопросительно заглянула в сапфировые глаза. Данте ответил на её взгляд, незаметно подмигнув. И по венам девушки заструилось тепло. Страх отступил. Он пришёл. Он здесь. Всё будет хорошо.
— Ну что ж, проходите, Ваша Милость, — приосанился Арсиеро. — Ваш визит для нас — неожиданность. Но позвольте спросить, мы знакомы? Если честно, я вас не припоминаю.
— Боюсь, что нет, не знакомы, — Данте протянул Арсиеро руку, поцеловал дамам запястья. Когда дошла очередь до Эстеллы, он чуть сжал её пальцы. Эстелла обратила внимание, что у юноши длинные ногти, вернее когти, похожие на когти хищной птицы.
— Мы не знакомы по той причине, что я лишь недавно приехал из Маракайбо [5]. И я почти никого не знаю здесь, — голос Данте звучал немного непривычно. Эстелла обожала тембр его голоса, но теперь он был ниже и тише обычного. Он баюкал, гипнотизировал, ласкал, вводил в транс...
— О, а я никогда не был в Маракайбо! — оживился Эстебан. Изучив взглядом юношу, он обернулся к Эстелле. Та незаметно кивнула. На лице дяди отразилось удовлетворение.
Роксана же была в ярости, а Маурисио, похоже, нутром почувствовал скрытую угрозу, как самец, на территорию которого затесался чужак. Не мигая он уставился на Данте, и в его пустых глазах мелькнула неприязнь. Граф де Пас Ардани, до горла нагрузившись чаем и
— Но что же привело вас к нам, Ваша Милость? — поинтересовался Арсиеро.
— Ах, любезный сеньор, наверное, вы сочтёте меня дерзким, но я не привык ходить вокруг да около, — Данте изящным жестом убрал волосы со лба. В лице его появилось что-то хищное, но Эстелле это понравилось. Какой он сегодня... необычный.
— Я пришёл просить руки вашей дочери! — сказал Данте, и Арсиеро едва сдержал смешок. Роксана выронила из рук чашку. Та разбилась вдребезги.
— Вот как? Значит, Мисолина всё-таки выйдет замуж? — воскликнула она.
Несмотря на влюблённость в Маурисио, Мисолина приосанилась, из-за полуопущенных ресниц изучая Данте. Красота юноши определённо впечатлила блондинку, и щёки её заалели. В этот момент Эстелла испытала к сестре такой приступ ненависти, что сама напугалась: как было бы хорошо, если бы Мисолина прямо сейчас подавилась пирожным. И больше не было бы у неё сестры... Нет, нет, нельзя желать кому-то смерти, это грех! Но если Мисолина вздумает лезть к Данте, она её придушит.
— Мисолина? — удивился Данте. — Ох, нет, сеньора, я прошу руки другой вашей дочери — Эстеллы.
Все замерли, как в опереточной комической сцене.
— Но... но... это немыслимо... невозможно... Это заговор против меня! — выплюнула Роксана. А Арсиеро расхохотался.
— Бог мой, подумать только! Да вы, дорогая Эстелла, прямо нарасхват! Виконт, вы третий сегодня, кто просит её руки. Эти господа явились по тому же поводу, — Арсиеро указал на графа и маркиза.
— Вот как? Ну что ж, я готов побороться за руку сеньориты. Это будет даже забавно. Сеньорита настолько восхитительна, что у неё нет отбоя от поклонников, не правда ли? — и Данте подчёркнуто вежливо склонил голову перед Эстеллой.
Дряхлый граф, изучив двух других женихов, верно, осознал, что тут ему ловить нечего. Данте и Маурисио прожигали друг в друга взглядами. Глаза Данте потемнели, став похожими на гешири [6]. Он не отвернулся до тех пор, пока Маурисио не опустил ресницы. Кажется, последний понял, что проиграл.
— Простите, сеньоры, — явилась Либертад, — но обед уже подан и остывает.
— Да-да, идёмте к столу! — пригласил Арсиеро, и они вдвоём с Эстебаном повели гостей за собой.
За обедом, как Роксана не старалась усадить дочь возле графа, Эстебан с Арсиеро настояли, чтобы с ней рядом сел Маурисио. Данте оказался напротив них, и Эстелла почувствовала себя неловко. Данте сверлил девушку глазами, и припоминая его вспыльчивость, Эстелла боялась, что он накинется на Маурисио, как змей на кролика.
Она не знала куда деваться от назойливости одного жениха и колких взглядов другого. Зато граф де Пас Ардани потерял к ней интерес, увлекшись Мисолиной. Та же готова была выть от обиды. У Эстеллы целых три жениха, и двое — настоящие красавцы, а у неё, у Мисолины, ни одного!
На обед были: пассерованные с овощами эскалопы [7], морепродукты, блинчики-налистники [8] с разной начинкой и даже португальское вино. Глядя, как Данте ловко управляется со столовыми приборами, Эстелла удивилась. Где это он научился? Как ему удается? Ах, да, ведь он же маг!