Война сердец

Darina Naar

Арсиеро и Эстебан сидели с двух сторон от Данте. Эстелла не слышала их, но заметила, что они донимают его расспросами.

— Эстелла, не хотите ещё креветок? — галдел над ухом Маурисио. Достал, ей богу!

— Нет, спасибо, маркиз.

— Но вы ничего не едите.

— Я не голодна.

— Ох, понимаю, вы переживаете, но не стоит. Я не позволю вам выйти замуж за графа. Думаю, мне удастся этому помешать, — заговорщически шепнул Маурисио.

— Маркиз, послушайте...

— Называйте меня Маурисио.

— Хорошо, Маурисио.

Я знаю, что вы хотите мне помочь, и что это дядя Эстебан уговорил вас сюда прийти, но...

— Вовсе он меня не уговаривал, — перебил Маурисио. — Как только Эстебан мне сказал, к кому вас сватают, я сразу же решил прийти. Не могу позволить, чтобы такой красавице искалечили жизнь. Вы этого не заслуживаете.

— Я понимаю, я вам очень благодарна, маркиз, то есть Маурисио, но... давайте мы с вами сразу договоримся. Дело в том, что, что эээ... ведь это всё игра не правда ли? — Эстелла заглянула ему в лицо.

— Что вы имеете ввиду, Эстелла?

— То, что вы хотите на мне жениться. Ведь вы так сказали, чтобы отвадить этого ужасного графа?

Маурисио беззаботно рассмеялся.

— Вы ошибаетесь. Я прошу вашей руки всерьёз. Мы, конечно, с вами ещё мало знакомы, Эстелла, у нас пока не было возможности узнать друг друга, но я вам уже говорил, что не бросаю слов на ветер. Я действительно хочу, чтобы вы стали моей женой. И пришёл я сюда вовсе не из братского сострадания. Да, я не хочу, чтобы вы попали в лапы этого графа, про него столько мерзостей рассказывают... Я вам помогу избежать столь незавидной участи, но это не значит, что я ничего не потребую взамен.

Эстелла была раздосадована. Так она и знала, что этим всё закончится! Так и знала! Ведь она же чувствовала: не надо подключать к плану Маурисио. И как в воду глядела. Теперь, даже если дед отвадится (хотя он уже самоликвидировался, без зазрения совести пялясь на Мисолину), Маурисио не оставит её в покое.

Эстелла глянула на Данте. Его окаменевшее лицо её встревожило — девушке было знакомо это выражение. Она уже видела Данте таким в день, когда он в припадке ревности залез к ней в окно, и это не предвещало ничего хорошего.

А Данте едва не задыхался. Как может Эстелла у него под носом кокетничать с этим маркизом? К тому же, он ощущал дикую усталость — ритуал трансформации забрал много сил. А этот разлюбезный эстеллин отчим устроил допрос. Данте и сам удивлялся, насколько уверенно он врёт. Сказал, что приехал из Маракайбо; что его отец — латифундист и занимается разведением крупного рогатого скота; что у него море земель и золота. Конечно, Данте понимал, что россказни его шиты белыми нитками и однажды раскроются, но ради Эстеллы он готов на всё.

— Ваша Милость, а как вы относитесь к отмене рабства на территории Франции и её колоний? Глупость, правда? — спросил Эстебан у Данте.

Данте мало разбирался в политике, но нужные ответы ему подсказывала личина Салазара. Да, сейчас в нём два человека, две личности, и Салазар, надо отдать ему должное, помогал

выходить из самых тупиковых ситуаций.

— Вы абсолютно правы. Это невероятная глупость! — сказал Данте.

— Мы все в негодовании. Не хотелось бы, чтобы эта участь постигла и нас, — вмешался Арсиеро. — Представьте, виконт, если эта пропаганда независимости цветных и чёрных достигнет своего апогея и доберётся до нас, мы останемся без рабов. Кто же будет нас обслуживать? Нелепость!

«Ах, как красиво! А с виду приличные люди, — зло подумал Данте. — Лицемеры! Говорят о справедливости, честности, лояльности, а сами боятся остаться без бесплатной рабочей силы. Хорошо бы этих рабов побыстрее освободили, чтобы эти толстосумы, наконец, пошевелили хотя бы одним пальцем».

— А вот моя мать так не считает, — Эстебан состроил скучающее лицо. — Она ныне отдыхает в Гваделупе, а там как раз отменили рабство. Представляете, виконт, чёрные ходят по городу в гражданской одежде. Даже занимаются торговлей наравне с белыми. Они и в церкви молятся вместе с белыми, и теперь все вынуждены пожимать им руки. Немыслимо!

— Да-да, абсолютно с вами согласен, — растерянно пробормотал Данте.

С этими людьми ему явно не по пути. И как Эстелла тут живёт? Как же она выросла достойным человеком в такой клоаке? Надо забирать её отсюда! Но Данте разумом понимал, что Эстелла, как бы она не отличалась характером от своих родственников, привыкла к богатству. Скатерть из тонкого хлопка, фарфоровая посуда, серебряные кубки и столовые приборы, роскошная мебель, дорогие наряды... Он не достоин её, и он не сможет дать ей жизнь, к которой она привыкла. Всё, что у него есть, — его безумная любовь и его магия. Но ни то, ни другое не поможет в мире, где царит культ золота и титулов.

Эстелла же готова была выть, так хотела она прогнать Маурисио. Данте поднял на неё глаза, и она прочла в них боль. Он ревнует, ужасно ревнует, и он прав. Со стороны кажется, будто она кокетничает с Маурисио. Маркиз к ней так наклоняется, чуть ли не дышит прямо в ухо.

— Маркиз! Маурисио, будьте добры, не наклоняйтесь ко мне так близко, — сердито попросила Эстелла. — Это неприлично! Мы находимся в доме моих родителей, и на нас все смотрят.

— О, да, простите меня, Эстелла, вы правы! — ответил он. — Каюсь, я забылся. Вы так безумно хороши, что я не могу устоять. Вы — совершенство. И я уже говорил вам, что люблю вас. Вы мне тогда не ответили...

— Вы хотите ответа? Я могу ответить сейчас! — Эстелла снова поймала отчаяние в синих глазах. — Я скажу честно и прямо. Если вы умный и добрый человек, Маурисио, а я уверена, это так, вы меня поймёте. Я вас не люблю. И я не хочу за вас замуж. Я благодарна вам, что вы сюда пришли и помогаете мне. Я уверена, вы ещё встретите девушку, которая оценит вас и полюбит. Вы хороший человек, но мой ответ: нет.

Как только Эстелла облекла свои чувства в слова, ей стало легче. Маурисио позеленел.