Война сердец

Darina Naar

После долгих и упорных мучений около трёх часов кряду, Данте добился того, что варево сделалось прозрачным и приобрело консистенцию воды. Оставались два последних ингредиента: кровь и сердце.

Сердце следовало порубить на кусочки, что Данте и сделал, не задумываясь о том, чьё оно и откуда взялось. Но когда он добавил нарезку в зелье, оно вдруг почернело. Из котла повалили густые клубы дыма. Данте испугался ни на шутку — в рецепте не было об этом сказано. Неужто он сделал что-то не так?

— Сеньора, сеньора Амарилис! —

позвал он. — Кажется, что-то пошло не так.

Амарилис, зевнув, отложила журнал и с ленцой в движениях подошла к котлу.

— Зелье почернело, когда я положил сердце, — уточнил Данте.

Амарилис повела плечиком.

— Ничего страшного.

— Но в рецепте этого не написано.

— Это означает, что у человека, которому принадлежало сердце, были дурные помыслы, гнев, ненависть, обиды. В момент смерти они жили в душе, в голове. И остались отпечатком на сердце. Но на зелье это не повлияет, в рецепте ведь не сказано, что сердце и кровь должны принадлежать светлому человеку. Так что добавляй кровь. Если зелье покраснеет, значит, ты сделал всё верно.

Данте тонкой струйкой влил в чёрное варево кровь Каролины. И действительно, дым валить перестал, а зелье покраснело. Когда оно приобрело оттенок граната, Данте снял с шеи волшебную палочку и помешал ею зелье сорок четыре раза по кругу и четыре по диагонали. Загасил огонь.

— Ну вот и всё! — хлопнула в ладоши Амарилис, изучив содержимое котла. — Я думаю, Зелье Жизни и Смерти получилось великолепным. Ты молодец, ты очень сильный колдун, Данте. И почему ты так не уверен в себе? Теперь зелье надо охладить и разлить по флаконам.

До вечера Данте и Амарилис занимались тем, что разливали зелье по мелким склянкам и бутылочкам. Амарилис была воодушевлена, много раз повторив, что Данте её поразил. Для человека, который никогда не варил зелий, он справился потрясающе.

— Теперь отдай мне волшебную палочку.

— Нет уж, сеньора, — досадливо скривился Данте. — Сначала я вылечу Эстеллу. Когда зелье подействует, я верну вам палочку.

— Каков хитрец! — прищурилась Амарилис и расхохоталась. — А ты мне всё больше и больше нравишься, парень. Я люблю умных и талантливых людей, они меня завораживают.

— Думайте что хотите, — Данте было плевать на эти комплименты, он считал эту женщину до корней волос лживой. — Это гарантия того, что Эстелла будет спасена. Если зелье не подействует, мы сварим его по новой. Я не уверен, что всё сделал как надо, и вы меня не переубедите, пока я своими глазами не увижу здоровую Эстеллу. Вы ведь обещали мне помогать, сеньора, а сами сидели и просто наблюдали.

— Я хотела, чтобы ты сварил его сам. Тебе надо учиться использовать магию в мирных целях, а не только для защиты или нападения. Ты отлично справился и без меня. Зелье впитало твою магию, твою энергию, твои мысли и чувства. Если бы его варили сразу несколько магов, эффект от него был бы менее действенный.

Но

Данте эти речи не убедили — он отнёсся к ним скептически.

Нагруженные флакончиками с лекарством, Данте и Амарилис выбрались из лаборатории по крутой каменной лесенке. Единорог по-прежнему был в кабинете — лёжа на полу, жевал орхидеи, коими угостила его Амарилис. При появлении Данте волшебный зверь оторвался от лакомства и, не мигая, уставился на юношу выразительными чёрными глазами. Данте кивнул ему, и тотчас пошатнулся. Хватаясь руками за книжный шкаф, рухнул кресло.

— Эй, тебе что, плохо? — встревожилась Амарилис. — Ты бледный как покойник.

— Нет, сеньора, всё нормально, — солгал Данте.

На самом деле ему было чудовищно плохо — его мутило, знобило и зверски раскалывалась голова. Похоже, у него лихорадка. Неужели единорог так на него влияет? Но Данте не верил в это. Ни одно животное, не важно магическое или обычное, ни разу не причинило ему вреда. Чего нельзя сказать о людях. Но, что бы ни было причиной его дурного самочувствия, он не может сейчас заболеть. Надо напоить лекарством Эстеллу, убедиться, что она здорова, а потом можно и умирать.

— Мне надо идти к Эстелле, — проговорил Данте, собираясь с силами. — Вы пойдёте со мной, сеньора?

— Нет уж, буду я ещё по чумным ходить, заняться мне больше нечем, — брезгливо поморщилась Амарилис. — Я останусь дома. Надо решить что делать с единорогом. Не будет же он жить у меня в кабинете, — она рассмеялась и ногтями пощипала себя за щёки, чтобы они разрумянились. — Иди к своей Эстелле, но не забудь — ты должен вернуть мне палочку. Если ты меня обманешь, я тебя из-под земли достану, — пригрозила она. — Ты ведь меня не знаешь и не видел, какой я бываю, когда злюсь.

— Аналогично, — набычился Данте. — Меня в гневе вы тоже не видели, так что не нарывайтесь, сеньора. Я вам сказал, что палочку я верну. Я всегда держу своё слово. Да и мне она не нужна, — с пренебрежением выплюнул он. — Но я отдам её, когда буду уверен, что Эстелла здорова. Счастливо оставаться.

— До встречи, Да-анте.

Юноша ушёл, а Амарилис некоторое время пялилась в окно, провожая Данте взглядом. Затем расхохоталась и, подняв голову вверх, сказала некоему воображаемому слушателю:

— О-хо-хо, думаю, мой красивый и сумасшедший маг, ты смог бы гордиться своими потомками!

Данте бежал по улице, не чувствуя ни ног, ни дыхания. Даже о существовании Янгус, что летела следом, он позабыл. Вспомнил лишь тогда, когда она, недовольная его невниманием, коснулась когтями его волос.

— Янгус, отстань! — с раздражением отмахнулся он. — Как ты не понимаешь, Эстелла умирает, надо торопиться.

До замка Рейес пешком идти было далеко, и Данте взял экипаж. Когда он тронулся в путь, Янгус, сев на его крышу, долбанула в неё клювом и надрывно завопила.