Война сердец
Шрифт:
— Что-то Клема я тут не вижу, — сказала Сантана. — Эсти, давай спросим у кого-нибудь, и если их тут нет, пойдём из этого притона. Тут ужасно! Эсти, что с тобой, ты меня слышишь? — повысила голос Сантана, когда подруга не ответила.
Но Эстелла уже ничего не слышала и не видела; все мысли и чувства, устремились к одному объекту — к дивану, где какая-то белобрысая сволочь целовала её Данте. Прямо в губы! Сейчас она ей устроит! И Эстелла бросилась вперёд.
— Эй, Эсти, Эсти, ты куда?! — крикнула Сантана. Она попыталась схватить подругу под локоть, но не удержала. Ещё миг, и Эстелла накинулась
— Я тебе покажу! Ты узнаешь, как лапать моего мужа, гадина!
Эстелла жаждала крови, со всей дури колошматя девицу по всем местам. Та пыталась её столкнуть, но против такой ярости была бессильна. В Эстеллу будто демон вселился. Разорвав на сопернице корсаж и обнажив ей всю грудь, она расцарапала её ногтями и, наконец, сорвала маску. И замерла. То была Мисолина. Мисолина! Её сестра! В борделе! Соблазняла её Данте!
— Ах, ты, тварь! — это открытие вызвало у Эстеллы такой приступ бешенства, что у неё звёзды полетели перед глазами. Схватив Мисолину за волосы, она вырвала их целый клок.
— А-а-а-а-а-а-а-а! Больно! Пусти меня, дура! — вопила Мисолина, отпихивая сестру, но Эстелла, ничего не соображая, вырывала с головы соперницы волосы пучками и раскидывала их по сторонам.
— Этот мужчина мой, мой, поняла, мерзавка?! Он мой, мой, только мой! — и Эстелла плюнула в Мисолину, но тут кто-то схватил её подмышки. Кто-то сильный. Мужчина. Стащил с Мисолины и, обнимая, повёл за собой. Эстелла ничего не видела, перед глазами стоял туман, но руки были ласковые, объятия тёплые. Татуировки на плече и пояснице закололи иголочками, а обручальное кольцо обожгло Эстелле палец. На лицо ей упали его волосы, она учуяла запах... запах мяты. Родной. Любимый. Данте!
— Пусти! Пусти сейчас же! — прохрипела Эстелла вырываясь. — Я тебя ненавижу, ненавижу, я тебя никогда не прощу! Ты обжимался с моей сестрой! Не прощу! Ты же знал, что она моя сестра. Если бы это была другая девка, любая другая, я бы тебя простила, — бормотала она скороговоркой, сквозь текущий по лицу дождь из слёз, — но Мисолина... это Мисолина... я тебя ненавижу...
— Тише, красавица, не плачь, успокойся, — шепнул он ей на ухо. — Насколько я помню, я тебе ничем не обязан. Мы расстались и оба свободны. И ты, и я вправе делать что угодно. Я же тебе не запрещаю любить своего маркиза или кого-то ещё. Поэтому и ты не можешь устраивать тут сцены, тем более мы в борделе. Ревновать к проститутке — это уже слишком. Иди домой, красавица, и прекрати за мной бегать. Я люблю гордых женщин.
Эстелла не соображала, куда он её ведёт, что он говорит и что вообще происходит. По лицу лились слёзы, безудержные, злые, а грудь горела так, будто в неё вонзили нож. С Мисолиной, Данте изменил ей с Мисолиной!
Эстелла ощутила, что он куда-то посадил её, на что-то мягкое. На секунду прижал к себе, крепко-крепко. Сердце его колотилось, как у зайчика, убегающего от лисы. А потом он разжал объятия и молча ушёл, оставив её одну. Закрыв уши руками, Эстелла уронила лицо на колени
— Эсти, Эсти, вот ты где! — голос Сантаны. — Ты совсем рехнулась? Зачем ты устроила драку? Пойдём отсюда, не могу здесь больше находиться. Я нашла Клема. Он был с той девкой, с рыжей, с которой я его застукала в «Маске». Я так и знала, что она проститутка, у неё это на лице написано. Я предъявила ему ультиматум, потребовала, чтобы он выбирал, кто ему нужен я или она. Он сказал, что любит её, и чтобы я уходила и больше его не преследовала, — Сантана говорила жёстко, рубила слова, как брёвна топором. — Зачем мы только сюда пришли, какой кошмар?! Мне так стыдно! Нельзя бегать за мужчинами и выпрашивать у них любовь, мы с тобой обе хороши, идём, Эсти.
— Не могу... не могу... мне плохо, — пролепетала Эстелла. — Я хочу умереть.
— Успокойся, пойдём на воздух, тебе нужно на воздух. Мы сидим в холле борделя и на нас все смотрят, — уговаривала Сантана.
— Данте... Данте... я ему больше не нужна... он был с Мисолиной, с этой тварью. А потом усадил меня сюда и ушёл, бросил, как ненужную вещь, и ему всё равно, что я сейчас умру, — давилась Эстелла слезами.
— По-моему, он не в себе, — сказала Сантана. — Я его видела, у него глаза безумные. Эстелла, нельзя с ним больше связываться, он ненормальный, если бы ты видела его лицо...
Тут в мозгу у Эстеллы что-то щёлкнуло. Дядя Ламберто... прадедушка... Данте... он болен. Поэтому он так себя ведёт. Он не понимает что творит. Она не должна на него обижаться. Его надо увести отсюда, вернуть в семью. Пелена перед глазами немного спала, и Эстелла увидела, что они с Сантаной сидят в холле «Фламинго» на двух плюшевых пуфах.
— Эсти, тебе лучше? Пойдём домой, — повторила Сантана.
— Да, пойдём, — кивнула Эстелла, — но я заберу Данте с собой.
— Что?
— Что слышала. Я заберу его с собой, даже если придётся стукнуть его чем-нибудь по голове!
Вскочив на ноги, она ринулась обратно в центральную залу. Сантане ничего не оставалось, как последовать за ней. В ту секунду, когда они вошли, раздался визг. И первое, что увидела растрёпанная и заплаканная Эстелла, — женщину с ярко-каштановыми волосами, лежащую в луже крови.
Подойдя ближе, Эстелла узнала Лус. Перепуганные посетители и работницы борделя кучковались по углам, брезгливо косясь на жертву. Сантана ойкнула, видимо, тоже узнала девицу. В толпе мелькнуло взволнованное, сильно потрёпанное жизнью лицо Гаспара. Мисолину Эстелла не увидела, но Данте был тут. Сейчас он держал под локти светловолосого мужчину. Клементе! Рубашка у того была вся в крови, а в руке он держал нож.
— Кто-нибудь, позовите жандармов! — командным тоном распоряжалась донья Нэла. — Скажите, что в моём заведении произошло убийство. Клиент убил одну из девочек. А вы держите его, держите крепче, а то сбежит, — велела она Данте и ещё двум мужчинам.
Усадив Клема на диван, Данте отошёл от него, подпуская к нему двоих здоровенных бугаев. Но Клем не сопротивлялся и никуда не убегал, искоса глядя на мёртвую Лус и лужу крови подле неё.
— Эсти... Эсти, что происходит? — забормотала Сантана за спиной подруги.