Война. Часть 1
Шрифт:
— Послушай, а твой Циглер случайно не из бутиллития состоит? — нарушаю раздумья подруги.
— Нет, он там какой-то сложносоставной, не знаю, врать не буду… а бутиллитий — это просто соединение бутила и лития, является инициатором синтеза бутадиен-стиролового каучука, который получают при помощи «живой» анионной полимеризации…
— Откуда знаешь?
— … тоже лекции посещала…. из него автомобильные шины делают. Это стереорегулярный сополимер, то есть в нём мономеры бутадиена и стирола чередуются в одной цепи. Стирол даёт покрышкам твёрдость, а бутадиен гибкость.
«И всё равно для производства бутадиена нужен этиловый спирт».
— А
«„Мечты, мечты…“, пришёл бы кто-нибудь и решил проблему… А эти кто-то мы с Олей и есть… Бронежилеты, автомобильные покрышки — это хорошо»…
— … но стране бы для начала хотя такую задачу решить, — неожиданно для себя заканчиваю мысль вслух, — как наладить производство этилового спирта не из пшеницы, чтобы в войну не встать перед выбором: людей кормить или шины изготавливать.
— Нефтехимию надо развивать в стране, — зло выкрикивает подруга, — а не делать всё подряд из спирта: этан и бутан получать пиролизом нефти, а из них этилен и бутадиен, тогда и не будет такого выбора!
«Блин! — резко поворачиваюсь в сторону письменного стола, — фу-ух, всё-таки, на автомате включил генератор белого шума, а то раскричались мы тут».
Глава 7
11 октября 1938 года, 09:00.
— Здравствуйте, Анеч — ка, — спешащий вниз по расписной «сказочной» лестнице палат Волковых-Юсуповых президент ВАСХНИЛ вдруг замирает у статуи золотого льва, впервые увидев Олю в форме лейтенанта госбезопасности.
— Доброе утро, Николай Иванович, знакомьтесь — это моя помощница Маша, — она незаметно дёргает за рукав высокую эффектную брюнетку, увлёкшуюся рассматриванием причудливых росписей на стенах и сводчатых потолках клети парадного входа, — у вас всё готово?
— Очень приятно, — наклоняет голову тот, по очереди пожимая руки девушкам, — да всё как договаривались. Прошу пройти в Столовую палату.
Поднявшись по застеленной красной ковровой дорожкой ступеням и войдя внутрь обе застывают от открывшегося перед ними великолепия, словно сошедшего с картин Васнецова: расписанного золотом свода, забранных ажурной решёткой окон с мутными стёклами под бычий пузырь, притулившимся по углам изразцовых печек и гладкого в шахматную клетку паркета.
— А там, где когда-то стоял трон самого Ивана Грозного, — Вавилов с видом завзятого экскурсовода указывает в сторону нескольких современного вида столиков с микроскопами, рядос с которыми прохаживались несколько человек, — мы устроили небольшую выставку, для, так сказать, неверующих. Мои ассистенты приготовили гистологические препараты, отражающие различные события из жизни хромосом, а рядом с каждым микроскопом положили красочные картинки в лубочном стиле, чтобы любой Фома, посмотрев в окуляр и увидев настоящие хромосомы, смог тут же ознакомиться с упрощёнными картинками и прочесть пару строк с объяснениями.
— Объяснить своим оппонентам их заблуждения решили, — неопределённо хмыкает Оля, — Маша, пойди посмотри экспозицию, ты же биолог тебе интересно будет… Скажите, Николай Иванович, найдётся тут у вас тут
— Конечно, Анечка, какие царские палаты без подземных ходов и потайных окошек!
— Отлично, мне попозже ваш кабинет понадобится на некоторое время.
В Столовой палате, громко разговаривая между собой и посмеиваясь, появляется группа мужчин среднего возраста, проигнорировавших гардероб, в одинаковых серых длиннополых плащах и, сдвинутых на затылок, тёмных фетровых шляпах. Вавилов, сразу заметив процессию, спешит навстречу.
— Трофим Денисович, товарищи, — радушно улыбается он, — очень рад что вы нашли время перед заседанием посетить Президиум. Тут мои коллеги как раз подготовили несколько интересных препаратов хромосом, хотите ознакомиться?
— Посмотреть? Отчего ж не посмотреть? — Лысенко насмешливым взглядом окидывает ассистентов Вавилова, напряжённо переминающихся с ноги на ногу у столиков с микроскопами, — Вона сколько людей, в поте лица своего трудилась над картинками этими.
Из-за спины «народного академика» послышались подобострастные смешки. Не снимая плаща, Лысенко, а за ним и другие члены его команды копируя вожака, бочком присаживался на стул, не подстраивая окуляр, на секунду заглядывал в микроскоп, бросал несколько более длительный взгляд на лежащую рядом картинку, неопределённо хмыкал и переходил к другому столику. На осмотр экспозиции всей командой ушло не более пяти минут. Лишь маленький вертлявый человек из свиты надолго застрял у одного из столиков, оживлённо обсуждая что-то с высокой молодой черноволосой женщиной, они поочерёдно присаживались к микроскопу, записывая что-то карандашом на листке бумаги.
— Исай, ты с нами, — теряет терпение Лысенко, — или уже в вейсманисты-морганисты записался?
Человечек, чертыхаясь. поспешно прячет бумагу в карман плаща, что-то ласково шепчет женщине и, подхватив со стола шляпу, неохотно бредёт к начальству.
— Трофим Денисович, — склоняется Вавилов к академика и просительно шепчет ему на ухо, — пройдёмте ко мне в кабинет, нам надо с вами кое-что обсудить.
— Ну пойдём, поговорим, — узкие губы Лысенко в насмешливой улыбке растягиваются в ниточку, — хлопцы, погодите меня здесь…
— Катенька, что там за шум? — раздражённо кричит Вавилов, поднимаясь с кресла.
— Николай Иванович, тут товарищи из НКВД… — вслед за секретарём в просторный кабинет, обставленный дорогой старинной мебелью, входят вохровцы, ведущие под руки давешних брюнетку и человечка.
— Обращаю внимание всех, — гробовым голосом начинает Оля, подходя к столу для заседаний, — органами государственной безопасности пресечена попытка шпионажа, товарищ Вавилов, мне нужен ваш кабинет для проведения следственных действий.
— Я — Мария Кёгель, гражданка третьего Рейха, у меня имеется дипломатическая неприкосновенность, требую немедленно сообщить о моём задержании в Германское посольство, — истерично выкрикивает она.
— Я, я… — коленки Презента явственно задрожали.
— Этого не может быть, — руки Лысенко безжалостно терзают шляпу.
— Молчать! Всем… — Оля стучит кулаком по столу, стаканы на стеклянном подносе звонко звякают, — гражданин Презент, что вы спрятали в карман плаща, там в зале?
— Я думал, что она ассистентка… попросил её номер телефона… — мямлит он, протягивая ей бумагу.