Война
Шрифт:
— Кормилица немолода и очень хотела видеть свою девочку живой, и ваш бывший конюх тоже немолод. Почему она начала не с вас, не с родителей? Может, хотела убедиться в том, что ее не разоблачат?
Старался случайно не встретиться взглядом с Оюми и надеялся, что тот не обратит на это внимания; жаль он не из низкородных, смотрел бы вниз.
— Думаю, он ничего не заметил.
— О чем ты еще, умник?
— Боитесь, не поймет ли он, что слышал вранье. Не поймет, он мечтатель, а вы, уж простите, это дело умеете.
Говорили тихо, в шаге не расслышать.
— Отстань, —
— Но…
— Ради всего святого, прекрати со мной препираться. То, что я тебе позволяю Сущий знает что, не значит…
— Все, все, повинуюсь, — Ариму чуть поклонился, поднял руки вперед ладонями. Выпрямился и добавил:
— Ваш брат отпустил бы их. Всех.
— К несчастью, я — не он.
— Найдутся те, кто будут говорить не о законе, а о мести.
— Какая мне разница, — потрепал лошадь по шее, упорно смотря поверх крыш.
— Но… — Ариму поколебался. — Меж вами сейчас пролегла трещина, и опасно ее расширять.
— Опасно… А если я отпущу их, любой мусорщик скажет — он показал свое презрение к брату. Я позволил бы Истэ сразу встретиться с Тагари, но мне не нравится ее одержимость. Она не просто так приехала, и будь намерения чистыми, рассказала бы о них. Эта женщина держится хорошо, но врет мне в глаза. Кто рассказал ей о сыне? Где ее дочери? Кто и зачем помог спрятать, если поездка не готовилась загодя?
— Где девочки, нетрудно выведать. Припугнуть, что все вытянем силой, только поубедительней…
— Я этого делать не буду, и она знает. Надо бы. Не смогу…
Ариму тронул повод, собираясь уехать, но вдруг сказал:
— Слуги вашего дома тоже ее помнят, не все, но некоторые.
— Да, знаю. Но они ее не видели.
— А если вдруг… вода, как говорят, найдет дырочку даже в камне.
— Истэ изменилась, — отозвался Кэраи, — Она сейчас выглядит усталой, испуганной, но все-таки видно, что расцвела. А ведь прошло много лет, женщины стареют быстрее. Значит, была счастлива.
Мужа Истэ задержали, когда он в одной и гостиниц Осорэи расспрашивал о жене — имен не называя, но для осведомителей Кэраи весьма понятно. Если женщина с девочками ехали в меру неторопливо, этот, наверное, оседлал ветер. Пока Истэ была заперта в одной из боковых комнат, мужчину закрыли в подвале. Но для разговора выпустили, отвели наверх.
Тут Кэраи к глубокому своему удивлению и узнал, что Истэ прибыла не одна, а с маленькими дочерьми. Мысленно обругал дураком себя и пообещал лишить жалованья всех шпионов. Потребовал найти девочек немедленно, это не казалось трудной задачей — но дочери Истэ словно растаяли.
Пока оставалось расспрашивать мужа Истэ. Он ничего не знал — и, похоже, был искренним. Говорил о странной одержимости жены, о том, как вернулся с полдороги, почуяв недоброе, и никого уже не застал, только от слуг узнал, куда уехала Истэ. Надеялся догнать ее и вернуть, даже и возле Осорэи надеялся, пока его не схватили.
— Потрясающая женщина, сбежала от двух мужей, —
Так или иначе, семейка собралась в городе в полном составе, и слухи ползут, хоть пока и робкие, и он сам слишком уже много сделал, чтобы укрыться от внимания брата. Если тот, разумеется, даст себе труд глянуть по сторонам.
Оставалось надеяться, что в личной встрече он не откажет. Пусть хоть доспехи предков на себя нацепит для важности, лишь бы выслушал.
Незадачливого мужа вернули в подвал, оставив без внимания униженные просьбы рассказать про судьбу жены; Кэраи отправился к брату.
У Тагари темнели круги под глазами, а заколка на волосах съехала набок — затылком о стену он что ли побился? На сей раз он не стал занимать кресло в малиновом зале. Но вся его фигура дышала недоверием — «уж не твоя ли это игра?», словно говорил он. Небо, когда же научится понимать, что для предательства нужны основания, что мне просто не могут пообещать во власть эту провинцию, если скину тебя. А если б пообещали, я бы рассмеялся им в лицо, думал Кэраи.
Брат отказался увидеться с Истэ. Ну разумеется. Насчет же ее просьб о Тайрену сказал «делай, как знаешь».
Струсил, подумал Кэраи. Все же боишься ее саму, не одних лишь волнений. Но если подозреваешь меня, то займись этим сам. Именно сам, всех остальных ты тоже подозреваешь. Кроме, вероятно, Аори Нара, но тому сейчас не до разбирательств. Еще и дела семейные, нельзя путать в них посторонних.
Но один ты не сделаешь ничего; не сейчас, так в будущем придется выбирать союзников.
Он решил отложить остаток разбирательства до утра. Уже заполночь собрался спать, как появилась одна из "девушек радуги", попросила срочно принять. Нашелся след Истэ в предместьях, место, откуда она выезжала, вот-вот наконец отыщут и девочек — и гостье было сподручней всего передать новости. Никто не удивится такому ночному визиту, зато удивились бы, что красотка лишь работала на Кэраи. И, к счастью, не походила на Истэ, ни обликом, ни манерами. Впрочем, дорогие девушки из цветочных домов мало похожи на простых смертных. Их обучают не просто изяществу и достойному поведению, но воплощению всех желаний…
Выслушав, поблагодарил, словесно и денежно, девушка улыбнулась и упорхнула, сверкнув напоследок отблесками свечей на алом шелке.
Вспомнилось, как сверкнули рубины в прическе Лайэнэ, когда она рассердилась… в чем-то досадно, что она так прочно была связана с Энори. Что бы ни говорила теперь, полностью ей нельзя верить.
Утренние новости развеяли зыбкую дымку сносного настроения, которое осталось с ночи. Еще до рассвета к Тагари прибыл столичный гонец — и почти сразу, не отдохнув, покинул город, увозя ответ.