Война

Машуков Тимур

Спустя пару дней пути по практически безлюдной Финляндии, когда неприглядная истина во весь рост встала передо мной, злорадно ухмыляясь, я то и дело возвращался мыслями к тому разговору… Если я всё же ошибся, если из-за моего упрямства случится страшное, и враг вторгнется в пределы империи там, где его никто не ждёт, мне останется надеяться только на чудо… На бывшего канцлера, на моего закадычного недруга — на проклятого Громова!..

Глава 37

Пока Потап будил обитателей

особняка, радуясь тому, что всё же не придётся обхаживать незваную ночную гостью и одновременно испытывая искреннее возмущение тем, что она стала причиной такой суеты, князь отправился в сторону лестницы, намереваясь облачиться во что-то более подходящее случаю, чем его домашний халат. Но его остановил неуверенный, дрожащий голос графини:

— Князь, а что теперь делать мне?..

Владимир Алексеевич обернулся, смерив женщину высокомерным взглядом. Потом пожал плечами:

— Возвращайтесь домой. Я бы предложил вам сопровождение, но, коль уж вы сумели самостоятельно добраться сюда и даже проникли на территорию моего поместья, вам не составит труда повторить свой путь в обратном направлении.

— Но я надеялась…

— Что я сейчас решу ваши проблемы одним щелчком пальцев? Я терпеливо выслушал вас, более того, я поверил вам и теперь собираюсь исправлять то, что вы умудрились сотворить. Сверх этого я для вас делать ничего не планирую, передо мной стоит задача гораздо важнее — спасти то, что вы стремились разрушить!

Властно подняв ладонь, предупреждая попытку Светланы возразить, он продолжил:

— Могу вам обещать только, что я не стану никому открывать вашей причастности к тому фиаско, что потерпит император, попавшись на вашу приманку. Я также не буду посвящать вашего супруга в тайны вашей личной жизни. Всё это мне неинтересно, а кара за предательство всё равно вас настигнет, даже без моего участия. На этом позвольте откланяться. Думаю, выход вы найдете сами…

Выпроводив таким образом графиню, на застывшем лице которой жили, казалось, только глаза, Громов тут же выкинул её из головы. Никакого сочувствия, с его точки зрения, она не заслуживала, но и предавать её какому-либо суду он не собирался. Сейчас действительно назревали дела куда важнее.

Спустя всего час в кабинете князя было не протолкнуться, по его приказу явились маги рода, что оставались в стенах поместья на всякий непредвиденный случай, среди них затерялся и Павел, с тревогой вглядывающийся в выражение лица Громова — старшего. Постороннему человеку могло бы показаться, что глава рода спокоен и бесстрастен, но от взгляда родных, любящих глаз не могли скрыться ни мерное биение жилки на правом виске, который князь бессознательно потирал, ни глубокая морщина, что пролегла на упрямом лбу — а ведь ещё за ужином её не было… И сама манера речи — отрывистая, рубящая, словно приказы полководца во время сражения — говорила о многом.

Внезапно распахнулась дверь, и в кабинет влетел Давыдов. Обычно тщательно подбиравший

костюм, придирчиво подбирая оттенки и добиваясь идеального единства стиля, сейчас он напоминал растрепанную ворону.

— Пожара не вижу, наводнения тоже… Внешне, как погляжу, все здоровы — насчёт умственных расстройств, правда, поручиться не могу… Что стряслось, Володя? Твой посыльный даже не дал мне как следует собраться…

Он с отвращением оглядел себя и преувеличенно содрогнулся:

— … вопил на весь дом: князь велел!.. Без промедлений!.. Не терпит отлагательств!.. Итак?

— Присядь, Миша, разговор будет долгим…

Громов сухо кивнул другу, дождался, пока тот неохотно опустится в подвернувшейся кресло, и негромко начал:

— Господа, повод, который заставил меня собрать всех вас здесь, таков…

Кратко, не вдаваясь в подробности, он озвучил сведения, что сообщила ему Светлана, не указывая, впрочем, источника этой информации. После того, как он замолчал, обведя глазами всех собравшихся, на какое-то время воцарилась тишина. Её нарушил первым Давыдов. С некоторым смущением откашлявшись, он мягко поинтересовался:

— Володя, всё это как-то… Неубедительно, что ли… Нет, я не сомневаюсь в тебе нисколько! Но вот твой источник… Ты полагаешь, что ему можно доверять? Что кто-то сумел так облапошить нашу Тайную Канцелярию, обвёл вокруг пальца бывалых соглядатаев и дознавателей?! Да и наблюдателей у нас полно. Шила в мешке не утаишь, не то, что огромную армию. Быть может, тебя ввели в заблуждение? Или того хуже, вдруг это попытка отправить тебя невесть куда, чтобы устранить по-тихому подальше от столицы? Кстати, а куда, по мнению этого неведомого правдолюбца, на самом деле будет обращён удар европейцев?

Громов медленно покачал головой, пристально глядя на Давыдова:

— Вот этого как раз ему узнать не удалось. И да, я действительно уверен, что все факты, изложенные моим источником — истина. И надеюсь, что для всех вас моё слово — слово князя Громова — что-то значит! А насчет скрыть… Есть способы и не мне тебе о них рассказывать.

— Хорошо, отец, — подал голос Павел, — пусть все это правда. Что ты предлагаешь делать? Границы империи обширны, откуда ждать нападения? Да мы просто-напросто не успеем, даже если бы знали конкретное место прорыва! Будем готовиться к обороне Петербурга? И разошлем отряды в разные стороны, чтобы следить за обстановкой. Я мог бы…

Громов остановил сына жестом, покачал головой:

— Готовиться к обороне — это хорошо. Я отправил вестового следом за императором, но время уже упущено. Пока он нагонит армию, пока добьётся аудиенции Алексея Александровича, пока тот осознаёт масштаб бедствия, пока развернётся силы и доберётся до столицы… Нам жизненно необходимо узнать, откуда точно ждать беды. И я принял решение.

Он обвёл глазами замерших в ожидании его слов людей, собравшихся в этот ночной час, чтобы решить судьбу отчизны.