Война
Шрифт:
— Какого хрена? — вырвалось у меня от неожиданности.
— А как ты хотел? — насмешливо произнёс старец с посохом. — Моей же энергией рубить моих слуг? — Пещеру огласил дикий хохот.
Дальше вы знаете, что произошло. Да-да, я снова отправился в незапланированный полет. А Татьяна, не теряя времени, швырнула мне вдогонку флакон с взрывчаткой. Сука...
Вскочив на одно колено, я едва успел подставить ксифос под опускающийся меч. Встав на правое колено, словно меня собираются посвятить в рыцари, я тут же нанёс удар шпагой по
Пуля прошила голограмму старца и вонзилась точно между глаз Татьяны — предательницы ордена.
Капитул бросился к ней с такой скоростью, что успел подхватить падающее тело прежде, чем оно коснулось камней. Пока он бежал, я выпустил в его спину всю обойму — безрезультатно. Он легко уклонялся, а некоторые пули даже отбивал клинком, заставив меня в изумлении приподнять бровь. Пистолет полетел прочь — теперь он был бесполезен.
—Любимая, не умирай, прошу тебя, — шептал он, прижимая её к себе.
—Все предатели умирают. Такова их судьба, — холодно произнёс я, поднимая шпагу. Настоящий бой только начинался.
—Воскреси её! Я знаю, ты можешь! — закричал он в сторону корабля.
—Нет, — последовал безжалостный ответ. — Сначала разберись с ним.
Он бережно, словно хрустальную вазу, опустил её тело на камни и с рёвом, сотрясшим своды пещеры, ринулся в атаку.
Знаете, что такое отчаяние? Я вот до это момента не знал. Я без понятия, как его победить. Мои удары пронзали его плоть, но он не чувствовал боли. Отсек палец — ему плевать. И когда я уже готовился нанести смертельный удар, из корабля в очередной раз ударил луч энергии. Слабый, но достаточный, чтобы полностью исцелить рыцаря за секунды.
Вот он — северный зверёк во плоти. Мои шприцы с лекарством почти закончились, а флаконы с эликсиром давно пусты. Мысли ему не подселить, страха не нагнать. Его мозг закрывало что типа моего ментального барьера. Теперь я мог сражаться лишь до тех пор, пока не иссякнет запас энергии — во мне или в корабле.
Это бесило. Отрубаешь ему конечность — она тут же прирастает назад. Совсем нечестно. Мой доспех, некогда безупречный, теперь был изрядно потрёпан. Даже ему есть предел. Я вообще удивлён что он столько времени продержался.
Через двадцать минут луч погас — видимо энергия иссякла. Но и я был измотан до предела. Олька умоляла не сдаваться, но я уже ничего не мог поделать. Меч де Матрикса описал роковую дугу и вонзился мне в живот. Все, что я успел — слабо отмахнуться ксифосом. Шпага давно сломалась и валялась где-то вдалеке.
Я лежал на холодном камне, не в силах пошевелиться. Мой убийца, осушив флакон с зельем, поднял меч и склонился надо мной.
Я прошептал что-то беззвучно. Он не расслышал, закричав:
—ЧТО? Что ты хочешь сказать?
Я снова пошевелил губами.
— Молишь о пощаде, ублюдок?
Я резко рванулся вперёд, наши лица почти соприкоснулись. Он, наблюдая мой хищный, окровавленный оскал, попытался отпрянуть, но было уже поздно. Я одним точным движением вонзил ему в шею последний шприц с лекарством.
— Сдохни, тварь, — прошипел я, чувствуя, как его тело начинает биться в конвульсиях.
Меровинген де Матрикс судорожно схватился за шею, его пальцы впились в кожу, оставляя кровавые царапины. Меч с глухим звоном упал на каменный пол, отражая багровые отсветы пламени факелов. Голограмма старца исказилась, его голос превратился в пронзительный визг, наполненный нечеловеческой яростью.
Собрав последние силы, я дрожащей рукой достал нож-коготь. Лезвие мелькнуло в полумраке пещеры, прежде чем вонзиться в лоб поверженного врага. Хруст пробиваемой кости отозвался эхом по сводам подземелья. Капитул наконец затих, но я знал — чужеродная тварь внутри него могла ещё жить. Наши лабораторные опыты не оставляли иллюзий.
Сняв с пояса последнюю гранату, я отполз, оставляя за собой кровавый след. Чеку выдернул зубами, ощущая металлический привкус во рту.
— Гори, ублюдок, — прошептал я, бросая смертоносный шар.
Оглушительный взрыв потряс пещеру. Дождь из камней и осколков бил по моей броне, острые осколки впивались в лицо, но боль уже не имела значения. Главное — враг уничтожен.
— И чего ты добился, жалкий червь? — голограмма старца пульсировала, искажаясь. — Ты убил моего слугу, но сам скоро последуешь за ним. Пройдут века, и я все равно исполню своё предназначение!
— Ошибаешься, — хрипло ответил я, подползая к серебряному ящику с пультом управления. Каждое движение давалось через невыносимую боль. — Я ещё не закончил.
В голосе древнего существа впервые прозвучал страх: — Что ты задумал, смертный?
Я оскалился в кровавой улыбке, набирая код на выдвинутой клавиатуре. Пальцы скользили по клавишам, оставляя алые следы.
— Остановись! Ты погубишь нас всех! — голограмма металась в пространстве.
— А я, кажется, уже мертвец, — я продолжил тыкать по клавишам. Делать это одной рукой крайне неудобно, но второй я держался за ручку ящика, иначе, если упаду, сил подняться больше не будет.
Когда последняя цифра была введена, экран вспыхнул - 60:00... 59:59... 59:58... Я рухнул на спину, истекая кровью, но с довольной ухмылкой.
В проёме появился Этьен. Его доспехи были изуродованы и покрыты кусками плоти, лицо залито кровью. Шлем он где-то пролюбил. Увидев моё состояние, он мгновенно вколол мед. шприц, но одного было явно недостаточно в моём состоянии.
— Ты один... — я с трудом подавил кашель. — Значит... все мертвы?
Он молча кивнул, в его глазах читалась бездонная скорбь.