Возгарка I
Шрифт:
Я двигалась короткими перебежками, прячась в подворотнях, за бочками с рыбой и питьевой водой, а когда добрались до порта — за канатными бухтами, ящиками и стройматериалами. Я не пыталась спрятаться от сестрёнки — она в таком состоянии вообще ничего вокруг не видела и не смыслила, — но вампир вполне мог дожидаться её в любом условленном месте.
Когда сапожки Анны застучали по доскам причала и остановились возле какой-то посудины с двумя мачтами, я спряталась за вытащенной на берег рыбацкой лодкой. Заметила вампира. Тот подал девушке руку, помог перебраться на палубу
Фу-у, вот мерзость-то…
На бортовой обшивке значилось «Wilda».
Так, теперь я знаю их судно. Прекрасно. Вопрос только, чем это поможет?
В голову сразу же ударила мысль: а что, если он её загрызёт? Да, не-е… А вдруг? В отместку-то может… Или будет дальше кусать раз за разом, ослабляя, пока она не зачахнет и не умрёт. А потом воскреснет, и у нас в городе появятся новые упыри.
С кормы слышался звук работающей помпы, значит, на борту ещё кто-то есть. Не хорошо, надо как-то незаметно…
В общем, я решилась.
Трусцой перебежав по пирсу, перелезла через борт судна на палубу: очень тихо и осторожно. Затем, пока не успела передумать, ломанулась в дверь рубки, но та оказалась предусмотрительно заперта. Пришлось культурно постучаться. Послышались недовольные маты, после чего мне отворил взбешённый вампир, замотавшийся пониже пояса простынёй.
На миг я остановилась, потому что торс вампира от ключицы наискосок пересекал длинный шрам: он проходил через грудь до противоположного бока. Похоже, кто-то от души полосонул упыря чем-то острым, но потом всё срослось. Может, так он и умер? Ну, я же видела, как хорошо на нём всё заживает, а это как-то не очень зажило, память осталась.
Чёрные брови гневно съехались.
Вампир оскалился, выпустив клыки. Лицо исказила зверина гримаса.
Проскочив у него под рукой, я с порога закричала:
— Ань, беги отсюда!
Сестрёнка, поспешно обнявшая подушку, вытаращилась на меня большими синими глазами, зарделась щеками и… я увидела у неё свежий укус с потёками крови — на бедре.
Но ведь этот ублюдок заверял, что не собирается кусать её каждую ночь…
Конечно, соврал.
— Всё, малявка, доигралась, — прорычал вампир и сцапал меня за шкварник, да с силой выдернул на палубу. — Ты что думаешь, у меня терпения полный воз? Не понимаешь по-хорошему, будет по-плохому.
Анна, набросив лёгкий шёлковый халатик, тоже выглянула на палубу, но только стояла, прикрыв рот ладонью от ужаса, и ничего не делала.
Вампир перебросил меня через плечо, подошёл к борту и прошипел:
— Выбирай, котёнок, в воду или в трюм?
Я визжала, дёргала ногами и извивалась червяком.
— Что-что? Не слышу? Хочешь искупаться? Отлично!
И выбросил меня за борт.
Дальше я пережила худшие мгновения в жизни. Нет, я умею плавать, но почему-то показалась, что вот точно не выплыву и это конец, будто камень к ногам привязали. Ледяная вода приняла меня в объятия, заполнила уши глухим гулом, набилась в нос. Я выпустила кучу пузырей из губ и взбила ещё больше, барахтаясь руками и ногами. Кишки стянулись тугим узлом.
И
Я больно приложилась боком и шумно выдохнула, из ноздрей полетела чуть солоноватая вода вперемешку с размокшими соплями — промывание, блин. Волосы налипли на лицо бурыми водорослями.
Вампир покачал головой, поцокал.
— Ну как, остыла? Если нет, можем повторить столько раз, сколько захочешь. А теперь отдохни и подумай о своём поведении.
Он открыл трюм и стащил меня по лестнице вниз.
Я выдиралась и упиралась, но его пальцы легли на моё запястье каменной хваткой — чуть не слетела по ступеням от рывков. Трюм заполнялся ящиками и бочками, пахло затхлостью и крысиным помётом.
— И не вздумай голосить. Помни, что твоя сестра у меня, — бросил подонок на прощание и поднялся обратно — уже без меня.
Крышка люка закрылась, погружая корабельное нутро в темноту. Лязгнул навесной замок. Доски над головой заскрипели от шагов: вампир удалился в каюту. Вскоре послышались весёлые голоса, смех, а чуть позже — стоны.
Только этого не хватало… Нужно выбраться отсюда…
Преодолев ошаление, я выжала воду из подола и стала искать.
В кромешной темени пришлось перемещаться ощупью. Вскоре я поняла, что выбраться другим путём не получится, и нашарила ступени. Взобралась наверх, стала пихать крышку. Та чуточку приподнималась, лязгала замком и падала обратно. Ещё немного подолбившись, я спустилась вниз.
Забралась на ближайший ящик, обхватила колени и заплакала.
Я дрожала от холода и лютой ненависти. Одежда и волосы остались жутко мокрыми, превращая мою беспомощность в настоящую пытку. Но хуже всего, что этот подонок заставил меня слушать, как он имеет Аннушку! Сидеть в чернильной темноте, слушать и сходить с ума от злости и бессилия — вот как этот козёл меня наказал.
Позже, вместе со слезами и соплями, пришло осознание собственной глупости.
Дура! На что ты надеялась, врываясь в каюту к вампиру? Думала спасти сестру? Каким образом, если этот мертвяк завладел её рассудком? Она может уйти, только с его позволения, а силком её утянуть кровосос точно не даст.
Рассчитывала, что он тебя не тронет? Забыла, что этот упырь не просто наглый совратитель, а чудовище? Вот и доигралась, теперь сиди в трюме, трясись от холода и думай, что он ещё с тобой сделает — и что прямо сейчас делает с Анечкой.
Как же хотелось заткнуть уши… И я затыкала, но руки уставали, а эти двое — нет.
Отчего-то подумалось о подружках. Девчонки точно не представляют, как весело я в последнее время провожу вечера. Мальчишки, наверно бы зауважали. Меня ведь всегда считали тихоней. Я и сама раньше не знала, что во мне достаточно отчаянной злости, чтобы переть на вампира. Но когда беда поглощает единственного дорогого тебе человека… похоже, теперь мы обе увязли в трясине, которая засосёт нас с головой.
Постепенно холодало, да ещё одежда вся мокрая до нитки…