Возгарка I
Шрифт:
— О, так она теперь Аннушка? Зачем вы так поступаете? — мой голос почти срывался на визг. — Вы её покусали, да? Поэтому она этот дурацкий шарфик нацепила? И вообще, она вашей милостью теперь замуж не выйдет!
— Котёнок, ты ещё маленькая, а потому не понимаешь, насколько хорошее приданое важнее невинности, — он иронично склонил голову набок. — Твой отчим владеет трактиром, так что обделённой Анна не останется.
— Вы оморочили её! — потрясала я кулаками в бессильной ярости. — Она бы никогда сама перед первым встречным ноги не раздвинула! Вы заставили её, изнасиловали!
—
— То есть на самом деле моя сестра шлюха, да? — дослушала я эти красивые словеса, сопровождавшиеся издевательским прищуром.
— Ярочка, шлюхи берут деньги за свои услуги, — подлец ещё разок усмехнулся. — Твоя сестра впервые влюбилась, порадуйся за неё.
— Она знает, кто вы? Понимает, что вы пьёте её кровь? — я постаралась спросить как можно спокойнее.
— Нет, — он сложил руки на груди и холодно блеснул глазами.
— Тогда это не любовь, — мотнула я головой, захлестнув саму себя косой. — Просто обман. Вам всё равно, вы уплывёте, а она останется опорочена на всю жизнь.
— Опорочена она будет, если ты не сумеешь удержать язык за зубами.
— Убирайтесь отсюда! — выскалилась я.
— А не то что? — вскинулась чёрная бровь.
Не найдясь с ответом, я подавилась возмущением.
— Вот, что, котёнок, — его рука отбросила мою косу назад за спину. — Заткни свой маленький ротик пряником и больше не путайся у меня под ногами. На днях я отчалю из вашего порта, а до тех пор тебе придётся потерпеть моё неравнодушие к твоей сестричке. Не переживай, я не собираюсь кусать её каждую ночь, а что до остального, так от Анечки уже не убудет.
Меня вышибло от дикой наглости клыкастого ублюдка.
Вампир отстранился и зашагал к крыльцу.
Глава 12. Рихард фон Шнайт
Есть нечто несусветно постыдное в том, что мне бросает вызов одиннадцатилетний ребёнок. И ещё постыднее, что я позволяю себе действительно злиться на столь юное создание.
Что о себе возомнила эта несчастная малолетка? Неужели думает, коль пощадил её разок-другой, то стерплю любые выкрутасы? Чесноком мне в морду брызгать! Где только нахвататься успела? Ну, погоди, Ярочка, ещё раз доставишь мне неприятности, плохо тебе будет: у любого терпения есть пределы. Полезешь на рожон, проучу так, что по гроб не забудешь.
Выдохнув раздражение, я толкнул дверную ручку и вошёл в шумный зал трактира, заполненный ароматами человеческого пота, солода и табачного дыма.
По привычке занял дальний столик.
С грузом по-прежнему не разобрались. Этот клятый пакгауз до сих пор битком набит дровами и бочками с дёгтем. Я успел пообщаться с капитаном порта, но тот лишь разводил
Нет, я мог запросто сорвать его, но это мало бы что изменило, ведь подобная дерзость никоим образом не поторопит грузовые суда, застрявшие невесть где. Заставить же выгружать товары под небо, чтобы вместо них заполнить складские помещения моими, значит привлечь слишком много внимания.
Проще говоря, я злился и собирался компенсировать душевное расстройство обществом миловидной белокурой подавальщицы.
Вторая сестрица, с великолепным каскадом тёмно-русых волос, тоже казалась весьма привлекательной, но всё же ей недоставало лет, чтобы расцвести в полной мере. Возможно, через пару-тройку годков, если будем обретаться в этих местах…
Алавская губа, благодаря тёплым водам Сефидского моря, не знает ледяных оков, а потому навигационные пути всегда открыты для судоходства, так что «Вильда» проходит мимо Нова-Затоки дважды в год. Пожалуй, дам себе труд иногда навещать эту тихую гавань, если только сроки доставки не будут поджимать.
Либена украдкой бросила на меня взгляд, зарделась и подошла к светловолосой сестре, с жаром зашептав той на ухо. Смех и гомон толпы не мешали моим чутким ушам, так что я отчётливо различил:
— Анка, твой ухажёр пришёл, — девица прикрыла ротик ладонью и со всей безмозглостью юности захихикала. — Смотри-ка, сегодня он один. Поди, не хочет, чтобы вам кто-то мешал, — она почти закатилась восторгом.
Аннушка обернулась на меня и засветилась улыбкой. Её локоны рассыпались по плечам. Накрахмаленные оборки блузы подчёркивали округлости фигуры, будто кружевная салфетка пару свежих булочек — с пылу, с жару и только для меня.
Злость отступила, подобно ночному мраку, гонимому лучами рассвета.
Согласен, плохая метафора для вампира, но не будем придираться к собственному мозгу. Тот сейчас слишком занят созерцанием прекрасного и планами на вечер.
К чёрту рыжую девчонку, перебесится. Ради её спокойствия отказывать себе в удовольствии я точно не стану.
Аннушка, негромко постукивая каблучками и шелестя ворохом подъюбников, подошла к моему столику. Щёки её непроизвольно вспыхнули в ответ на мою улыбку, а ресницы стыдливо опустились. Мы обменялись невинными приветствиями, я напоказ заказал пива, и девица упорхнула к стойке.
Войтех Седлак наполнял очередную кружку из краника деревянного бочонка и зубоскалил с неким завсегдатаем. Хозяин трактира лишь мельком бросил на меня суровый взгляд, но не захотел терять лицо перед гостями и вернулся к пустой беседе.
Безусловно, поведение дочери не скрылось от отеческого взора. Не исключено, что Аннушку просватают раньше, чем моя шхуна вновь бросит швартовы в местном порту. Печально, если так: лезть в постель к замужним дамочкам я привычки не имею.
Трактирщик без лишних слов наполнил и кружку, предназначенную для меня. От разговоров с приятелем он не отвлёкся ни единым лишним движением брови. Несмотря на простоватую наружность, этот толстяк вовсе не глуп. Понимает, с кем лучше не связываться — и ведь даже не представляет, насколько прав.