Возгарка II
Шрифт:
Стало совсем не по себе. Будто меня только что официально признали не человеком. Да, я помню, что Рихард говорил, будто бы вампиры тоже люди, только мёртвые. Но это весьма существенная оговорка. Приобщение к их обычаям заставило меня понять, что я уже не та, кем была меньше месяца назад.
Сёстры милосердия успели вернуться и теперь разбирали кубки да наполняли их кровью из общей чаши. Они подносили эти сосуды вампирам, приседая в поклоне. Перед Рихардом тоже присела такая и отдала кубок, который он, конечно же, принял. Одна из женщин
— Ей не надо, она ещё живая.
Получается, женщины, прислуживающие вампирам каждую ночь, не могу с первого взгляда определить во мне живого человека? Это так полумрак действует, выравнивая цвет лица? Или я со страху побледнела и окаменела, как нежить?
Потом я наблюдала, как дёргается кадык у Рихарда, когда он залпом осушал поднесённый кубок.
Когда все собравшиеся упыри насытились, жрица благословила их снова, напутствовала оставаться верными детьми богини и не забывать о пожертвованиях на храм.
Собственно, когда мы выходили, Рихард правда бросил пару монет в ящик для сбора денег.
«Вы же говорили, что это бесплатно?» — едко напомнила я.
«Не забывай про вежливость, Ярочка. К тому же, это гораздо дешевле, чем в борделе».
Я сдержала смешок, и мы покинули храм ночи.
На площадке у ступеней, моя голова невольно повернулась к немного смущающей картине. Вампир в сером балахоне вылизывал запястье одного из мужиков, пожертвовавших сегодня кровь в храме. Рядом дожидались своего черёда ещё несколько людей, зажимавших пораненные конечности тряпками.
— А кто это? — тихо спросила я, дёрнув Рихарда за рукав.
— Послушник, проходящий испытание для усмирения гордыни. До посвящения в сан ему дозволено питаться только так. В эпоху становления культа, ничего подобного не практиковалось, сама идея жертвенной чаши возникла, чтобы избежать заражения лишних людей вампиризмом. Но сейчас, когда это уже не так просто, произошли некоторые реформы. Смертным очень не нравилось, что их предплечья покрываются росчерками шрамов, на этой почве произошло несколько серьёзных бунтов. Так что Первородная сообщила о получении очередного откровения от богини, которая якобы повелела даровать смертным исцеление в качестве платы за их щедрость.
Я ещё немного подивилась на вампира, смиренно зализывающего порезы, но опекун потянул меня за руку. Мы спустились по ступеням и, прогулочным шагом, двинулись прочь от храма.
* * *
На улице к нам подошёл какой-то дяденька, вампир. У него на лбу тоже запёкся кружок с потёками. Видимо, вышел вслед за нами.
— Извините, — улыбнулся он без клыков, — вы здесь проездом?
Рихард просто кивнул.
— Жалко, — покачал головой вампир. — А то смотрю, вы с дочкой. Тебя, как зовут, красавица?
Я подняла глаза на Рихарда, но тот кивнул.
— Яромира, — представилась я незнакомцу.
— Хорошее имя. А у меня тоже дочка есть, Элька. Твоего возраста,
— Жаль, что с вашей так вышло, — бесстрастно сказал Рихард. — Пойдём, Ярочка.
Он тронул меня за плечо, и мы уже собрались уходить, когда этот вампир спросил:
— Слушайте, может, вы хотя бы в гости к нам зайдёте? Ненадолго, Элька бы так обрадовалась сверстнице.
Рихард вздохнул и посмотрел на меня, я пожала плечами.
«Вообще-то, мне интересно», — сообщила я мысленно.
— Ладно, на час-другой зайдём, — сдался Рихард.
— Отлично, тогда пойдёмте, у меня тут экипаж.
Он представился, но я не запомнила.
Мы сели в карету с открытым верхом, кучер поддал вожжей, и лошади тронулись.
По дороге вампир с упоением рассказывал о своей работе и семье. Оказалось, он какой-то чиновник и мелкий дворянин, но недостаточно видный, чтобы заслужить право посещать соборный храм — туда только самая элита попадает, так что приходится окормляться в ближайшем к дому святилище. Хотя делает он это чисто для души, чтобы приобщиться к милости богини, ведь недостатка в крови его семья не имеет.
Через несколько кварталов мы остановились у большого, красивого дома с несколькими крыльцами. Покинули экипаж и поднялись вслед за вампиром по ступеням одного из них. Он дёрнул колокольчик, отворила горничная, поклонилась и запустила нас.
В доме было очень красиво и много цветочных букетов в вазах, приятно пахло. Собственно, красивее я ничего не видела, но Рихард мысленно велел поднять челюсть и указал, что это совсем не такой уж богатый дом, вампиры с более высоким положением могут позволить себе и не такую роскошь.
Нас встретила приветливая женщина, тоже вампирша. Она показалась мне очень красивой и ухоженной. Нарядное атласное платье, украшения, уложенные в сложную причёску пепельно-русые волосы, изумрудные глаза.
— Дорогой, ты привёл гостей? Какая хорошенькая! — она наклонилась ко мне с улыбкой. — Здравствуй, милая. Ты к нашей Элечке?
Я кивнула.
Взрослые перезнакомились, представили меня, а по лестнице вниз сбежала девчонка.
Чёрные волосы, уложенные красивыми локонами, спадали на лавандовое платье, на голове у неё был большой бант — такой же сзади на поясе. В руках девочка несла, прижимая к себе, игрушечного зайца — большого, набивного, но не плюшевого. Я прикинула, сколько на него ушло шкурок настоящих зайчиков. У меня таких дорогих игрушек никогда не было.